Валентина Скляренко - Окружение Гитлера

Что касается вербовочных бесед, то Дуглас указывает, что они велись на немецком языке, и их общий объем превышал 800 страниц. Разумеется, журналист выбрал для своей книги наиболее интересные и важные.

На вопрос о том, куда исчез шеф гестапо сразу после войны, Дуглас дает вполне однозначный ответ: он вел мирную жизнь в Швейцарии, а в качестве связного использовал своего бывшего заместителя Вилли Крихбаума. Последний вскоре был завербован (либо сам дал себя завербовать) и стал посредником в переговорах между Мюллером и ЦРУ. Вскоре в Швейцарию прибыл агент, призванный убедиться в ценности сведений, которые может предоставить Мюллер. Беседы продолжались в течение трех недель, и их записи содержат массу сведений о роли Мюллера в ключевых событиях времен Второй мировой войны. Однако на переезд в Соединенные Штаты Мюллер согласился только после личного письма Гарри Трумэна. В письме будущему консультанту предоставлялись гарантии безопасности и говорилось о высоком жалованье и купленном специально для него доме. Грегори Дуглас приводит запись из дневника Мюллера, согласно которой уже 6 декабря 1948 года он перебрался в Вашингтон. Правительство арендовало для него особняк в Джорджтауне, и он перевез туда около десятка ящиков с предметами искусства – вазами, картинами, статуэтками. По словам Дугласа, Мюллер презирал американцев за их тупость, страдал от отсутствия достойных противников по шахматам, часто заводил интрижки с женщинами. Последнее звучит довольно странно, учитывая, что за все предыдущие годы у шефа гестапо было всего две любовных связи на стороне и обе продолжались длительное время.

В ходе бесед бывший руководитель гестапо преуменьшает свою роль как в уничтожении евреев, так и в других карательных операциях. Всякий раз оказывается, что он не имел отношения ни к массовым убийствам, ни даже к пыткам. В одном из протоколов, использованных Дугласом для книги, приводится рассказ о том, что для психологического давления на пленных в гестапо использовали Гертруду-крикунью, Безумного Доктора и Хорста Копкова. Гертруда – машинистка из офиса, мечтавшая стать оперной певицей, – была одним из главных действующих лиц. Когда подозреваемого приводили в комнату для допросов, Гертруда вместе с Копковым отправлялись в соседнюю комнату, а задержанному сообщали, что сейчас как раз идет допрос его жены. Копков и Гертруда имитировали сцену жестокого избиения: девушка кричала, а Копков извергал грубые ругательства и наносил удары по кожаному мешку. Безумный Доктор появлялся после того, как в комнате резко наступала тишина, и сообщал, что женщине сломали ногу. Эта совершенно фантастическая история, вложенная Дугласом в уста Мюллера, заставляет с подозрением отнестись ко всему тексту. Любой человек, хотя бы недолгое время занимавшийся вокалом, подтвердит, что никакая оперная дива не сможет издавать предсмертные крики в течение нескольких часов, день за днем и неделя за неделей.

В другой беседе Мюллер сообщает, что цианид в концлагерях использовался якобы для избавления от вшей и блох, огромные печи-крематории были созданы для получения бензина из угля, а большинство узников погибло от эпидемии тифа. Еще он настаивает на том, что Сталин намеревался напасть на Германию и Гитлер всего лишь опередил его (эта версия одно время была очень популярна). Среди диалогов немало страниц отведено ключевым моментам и фигурам Второй мировой войны (покушению на фюрера, характеристикам личности отдельных должностных лиц как Германии, так и других стран). Насколько можно доверять этим сведениям?

Большинство историков убеждены в том, что книга Дугласа – подделка. В качестве аргументов в пользу этого вывода они выдвигают целый ряд доводов. Прежде всего, Мюллер в предоставленных Дугласом материалах выглядит этаким самонадеянным выскочкой, позволяющим себе совершенно недопустимые для человека его способностей и склада характера высказывания. В беседе он то и дело называет сотрудников разведки США недоумками, постоянно выпячивает свои выдающиеся качества. По поводу Сталина, к которому Мюллер, по свидетельству Шелленберга, относился с глубоким уважением, употребляет просторечное выражение «наш старый приятель товарищ Иосиф».

Однако больше всего настораживают сами записи разговоров Мюллера и выдержки из его дневника. Российский военный историк Лев Безыменский так прокомментировал их стиль: «А уж отпечатанные на машинке страницы „подлинного“ дневника Мюллера действуют на знающего немецкий язык человека, как красная тряпка на быка: такие грамматические ошибки, какие вряд ли сделает даже малообразованный немец». Не только ошибки, но и общий стиль речи свидетельствуют о том, что автор дневниковых записей имеет мало общего с настоящим руководителем IV отдела РСХА. Так, он постоянно упоминает Бога. Мюллер, как известно, происходил из католической семьи, однако особой набожностью не отличался и даже прервал всякий контакт с церковью, чтобы избежать нападок со стороны правящей партии. Он обладал слишком рациональным умом, чтобы внезапно стать горячим приверженцем религии. В ряде записей Мюллер упоминает о том, что поддерживает связь с семьей, а также рассылает поздравительные открытки к Рождеству – непростительная неосторожность для человека, который находится в розыске.

Кроме того, военные историки нашли целый ряд грубых фактических ошибок. Например, в одной из дневниковых заметок Мюллер пишет: «Мне передали, что президент очень расстроен тем объемом шпионажа, который мы здесь обнаружили. Он думает, что если уволит Уоллейса и прикроет OSS, то сможет очиститься от этой рузвельтовской помойки. Я так не считаю. Мне нужно будет поговорить с ним [Трумэном] об этом… то есть если мне вообще удастся с ним увидеться. Мне сказали, что он очень любопытен. И что мне надо сыграть для него на фортепиано – положение обезьянки уличного музыканта! Ну что ж, я смогу исполнить немного из Штрауса и что-нибудь простенькое Шопена». Сложно предположить, что такой осведомленный человек как Мюллер, собираясь искать прибежища у США, не собрал информацию о предпочтениях президента. Современники Трумэна были прекрасно осведомлены о том, что он не любит музыку, так что подобный совет просто не мог прозвучать. Дуглас вкладывает в дневники и стенограммы вербовочных бесед факты и документы, которые были обнародованы значительно позже, чем были якобы предоставлены Мюллеру. Например, материалы об опознании тел Гитлера и Евы Браун хранились под грифом «Секретно» вплоть до 1968 года, и сразу после войны никак не могли стать достоянием союзников.

Далее, по версии Дугласа, Мюллер умер в 1982 году в Калифорнии. Его бумаги попали в руки журналиста благодаря некоему сотруднику ЦРУ. Сложно предположить, что могущественная организация, дорого заплатившая за услуги высокопоставленного нациста, позволила произойти такой скандальной утечке. Если Мюллер действительно работал на ЦРУ, слежка за ним не должна была ослабеть до конца его дней. А для жительства ему предоставили бы дом в местности, где его не сумел бы найти ни один пронырливый журналист.