Маша Гессен - Пропаганда гомосексуализма в России

Интервью впервые напечатано в журнале «Афиша» № 339 (25.02.2013). Публикуется с разрешения журнала. Обновлено и дополнено автором

Ольга и Ирина встретились и полюбили друг друга, когда им было 19 лет. Через три года они расстались, потому что, как говорят сами, им не хватило смелости быть вместе. Сегодня, спустя 22 года, Ольга работает в организации, которая помогает беременным женщинам, оказавшимся в кризисной ситуации, а Ирина — свободный художник, занимается живописью и графикой. Они живут вместе со своими детьми и жалеют о том, что потеряли так много времени в разлуке.

ИРИНА

Я родилась в маленьком сибирском городе. Никогда не училась в художественной школе, но всю жизнь мечтала быть художником. Родители говорили: «Из тебя художника не получится». К 19 годам я решила, что раз уж я не могу быть художником, то буду учиться хоть чему-то, что мне близко, — литературе. И поехала поступать учиться на филолога в Ленинградский университет. Выяснилось, что туда нужно будет сдавать историю, и я сорвала со стены объявление о подготовительных курсах.

В один прекрасный день — это было в июне 1991 года — я шла по Лиговскому проспекту по адресу, обозначенному на объявлении, — и тут это случилось. Впереди я вдруг увидела розовое платье. Это было безумие: розовый цвет на фоне серой ЭсЭсЭсэрошной земли. Я увидела только ее фигуру — такую хрупкую и особенную. Все было серое, кроме солнца и этого розового платья. Я шла и думала: куда же она идет? Надо было что-то делать, но я не знала что и поэтому просто шла за ней следом.

Оказалось, что мы идем в один и тот же подъезд, на одни и те же курсы. Это была парадная старого питерского дома с пышной лестницей. Помню, как она, поднимаясь по этой лестнице, оглянулась и посмотрела на меня. В тот момент я поняла, что уже ее не потеряю.

Позже, когда я возвращалась домой на электричке, я вдруг с ужасом осознала, что не взяла ее номера телефона. Несколько занятий она не приходила.

ОЛЬГА

Однажды я иду по Лиговскому проспекту и вижу — навстречу мне идет Ира. Я издали смотрю и начинаю улыбаться, думаю: заметит или не заметит. Поняла, что нет, и мне пришлось встать у нее на пути. И только когда она в меня уткнулась, она меня заметила.

ИРИНА

Я очень обрадовалась, когда она меня встретила, и первое, что я сказала, было: «Дай телефон».

ОЛЬГА

Потом мы встретились еще раз на занятиях и, когда вышли, я подумала, что надо как-то ее охмурять, и сказала: «Пойдем съедим мороженое». Я не ем мороженое, но я думала, что когда охмуряешь, надо всегда предлагать мороженое. И мы купили мороженое и пошли гулять по городу.

ИРИНА

У нее были такие выразительные глаза. Это было что-то сногсшибательное. Я была в нее так сильно влюблена. Но Ольга мне показалась женщиной, на которой надо обязательно жениться, которой нельзя делать больно. Я очень сильно переживала, что сделаю ей больно. Боялась сближаться.

ОЛЬГА

Ира была первой женщиной, в которую я влюбилась. Хотя в начале я и не думала, что это любовь. Просто чувствовала, что мне надо все время быть рядом с этим человеком. Мир менялся, когда я была вместе с Ирой.

Мы скрывали наши отношения от всех, кроме близких друзей. Наши родители догадывались, но пытались делать вид, что они ничего не замечают. С другой стороны, они очень сильно на нас давили, чтобы мы не общались. Мои родители говорили мне, что Ира плохая и ничему хорошему меня не научит.

ИРИНА

Все было очень непросто. Мои родители догадывались о моей жизни. Мама Ольгу ненавидела и откровенно заявляла об этом. Но, наверное, не стоит винить во всем родителей. Мы сами не справились.

ОЛЬГА

Мы не смогли идти своим путем. Нас так воспитывали, что мы всем были что-то должны, но больше всего — родителям. Мы не могли быть сами собой, а должны были соответствовать окружающему миру.

На втором курсе у Иры появился Даня. Ей был тогда 21 год. Мы были вместе, но никак не могли выяснить отношения. Ира уехала в отпуск и вернулась оттуда беременной. Наверное, это была ее попытка быть «нормальной», быть как все.

ИРИНА

Если бы не Ольга, Дани, наверное, вообще бы не было.

ОЛЬГА

Я из детского дома, удочеренная, и, видимо, дети для меня имеют какое-то особенное значение. Я все время была настроена на них. Мне пришлось бороться с Ириными родителями, которые выступали за аборт. Так что Ира родила, и мы прожили вместе еще год.

ИРИНА

Это было очень тяжело. Она очень хотела ребенка, и я не думала, что у нас это получится сделать совместно. Я боялась, что она будет несчастна, и в конечном итоге меня просто возненавидит. Я уехала, потому что боялась ответственности и решила, что ей надо понять себя, определиться.

Через полгода после того, как я уехала из Петербурга в Москву, я оказалась на подоконнике. В какой-то последний момент я оглянулась и увидела Даню, который тогда еще едва стоял на ногах, но ясно смотрел мне в лицо. В этот момент мне падать расхотелось, и я затащила себя обратно в комнату.

ОЛЬГА

Когда Ира уехала в Москву, я долго переживала. Но я очень хотела детей, а другого способа родить ребенка, кроме как выйти замуж, я не знала. Сейчас я уже понимаю, что есть масса вариантов это сделать иначе. Где-то через год, после того как она уехала, я вышла замуж за своего однокурсника и родила дочь. Но наш брак был довольно странным. Мы оба жили своей отдельной жизнью.

ИРИНА

Мне очень ее не хватало все то время, что мы жили порознь. К 32 годам я поняла, что она мне патологически снится: ее глаза и самые прекрасные руки на свете. Мои сны говорили мне о том, что я зашла в тупик, что я все сделала не так, что я ломаю свою жизнь.

В один прекрасный день, лет десять назад, я поняла, что должна увидеть ее. В Эрмитаже тогда проходила большая ретроспектива Рембрандта, и я приехала в Петербург.

Я позвонила ей рано утром и попросила ее выйти на улицу. Это было как будто возвращение в тот день, когда я впервые ее встретила.

Помню, потом мы шли где-то и поняли, что заблудились. Происходило что-то магическое, и я думаю, что мы обе понимали: это происходит с нами снова.

Вечером она проводила меня на поезд в Москву. Когда мы разговаривали у поезда, я поняла, что она, так же как я, жалеет, что все так вышло, что мы не жили вместе, а должны были. Но она была замужней женщиной и ничего от меня не ждала и не просила.