Евгений Фёдоров - Англосаксы и Россия

Иногда шутят: «В беспрерывных оборонительных войнах территория России увеличилась в 10 раз». Но ведь так оно и есть. Это не что иное, как особая русская технология строительства государства.

Мир всегда был жесток. Если ты не выдерживаешь в конкурентной борьбе из-за своей слабости либо малочисленности – ты погибаешь. Лет 500 назад завоеватели просто вырезали покорённые народы под корень, а если кто и оставался, то женщины шли в гаремы, мужчины – на работу в каменоломни. Такую формулу предлагала побеждённым Османская империя. И армянам было сделано подобное предложение, и болгарам, и многим другим народам южной Европы. Тогда как Российская империя предлагала форму договора, при которой сохранялись культурные традиции и чувство собственной значимости у тех, кто к ней присоединялся.

Поэтому в Россию шли иногда даже не ради материальных выгод, а во имя самосохранения и продолжения жизни своего народа.

22 октября 1721 года, по окончании Северной войны, Пётр I провозгласил себя императором, а Россию – империей, подняв тем самым внешнеполитический образ страны на новый уровень.

Россия с самого начала своего существования как государства жила по собственной русской формуле, в основе которой лежали сотрудничество на благо всех, взаимоуважение, стремление к единству и согласию, чувство справедливости и глубокая духовность.

Российская империя формировала своё территориальное пространство по губернскому принципу. Федеративное устройство нашему менталитету чуждо. Были свои особенности в Финляндии [6], в Польше, в губерниях западных и остзейских. Но в любом случае действовали механизмы поэтапного, постепенного вхождения в единый состав России, фактически растянутого на сотни лет. Это тоже технология России, которая никогда не торопилась.

Что делали англичане, французы или немцы, заняв вражескую крепость врага? Они там оставались. Тогда как русские, взяв Измаил, ждали, пока местное население само не попросится под защиту России, то есть захочет стать фактически русскими. Россия никогда не шла по пути создания таких колоний, какие были у Англии, Франции, Германии.

И как в 1991 году у нас придумали должности президентов и мэров, муниципалитеты и префектуры – которых в России никогда не было, так и при Ленине ввели федеративное устройство, которое абсолютно неадекватно российскому коду воспроизводства нации и государственного строительства.

Федерация – это форма государственного устройства, при которой части федеративного государства считаются суверенными государственными образованиями, обладающими определённой политической самостоятельностью и правом выхода из состава федерации. Создав федеративное государство, Ленин разрушил и Российскую империю, и российскую историческую технологию.

Эта технология естественного развития была выработана веками формирования российской нации, российского менталитета, российской государственности в конкурентной борьбе. Рядом были Германия, Австро-Венгрия, Турция, Китай. И Россия всё создавала в конкуренции.

Это российский код развития. И его можно и нужно восстановить, продолжив исторический курс, по которому мы шли до 1917 года. Естественно, с учётом реалий современного мира. Любой человек растёт и взрослеет, но это не значит, что в 30 лет он такой же, каким был в 20; однако ясно, что он – продолжение себя 20-летнего. Наша сила – в наработанных столетиями технологиях построения российского государства, в том числе межнациональных отношений, того, что сейчас называют «миграционной политикой», и многого другого.

Нам нужно вернуться к этим нормам отношений между народами – и в практике взаимодействия элит, и в государственном строительстве. Потому что государственное строительство – производное от межнациональных отношений. Это задача-максимум. А задача-минимум – восстановить уровень суверенитета по состоянию на 1991-й. Даже не трогая пока то, что называется федеративным устройством, избавиться от внешнего управления.

Для начала нужно стать свободными. А затем восстанавливать систему отношений, существовавших до 1917 года. Это не означает восстановления царизма – все нужно строить в соответствии с современными нормами жизни и потребностями общества. Но дух, психология, механизмы управления должны опираться на историческую память.

Кардинальные перемены в российском государстве наступили в 1917 году, когда Дом Романовых был лишён государственной власти и к управлению страной пришли стихийные силы. Череда революционных событий и военных неудач привела к тому, что в марте 1918 года Россию вынудили подписать разорительный для неё Брестский мир с Германией, после чего началась активная фаза иностранной интервенции (подробнее см. в Приложении 1).

Все мы помним из учебников, что 25 октября (7 ноября) 1917 года в результате вооружённого переворота в России было свергнуто Временное правительство. Однако не всем известно, что уже 9 (22) ноября председатель Совнаркома Ленин направил на все фронты телеграмму: «Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем». Сегодня очевидно, что развалом фронта, заключением Брестского мира и выводом России из войны большевики под руководством Ленина рассчитались с Германией за финансовую и прочую поддержку в захвате ими власти.

По условиям Брестского мира Россия обязалась сделать множество территориальных уступок, отказавшись от Привислинских губерний (будущей Польши), Украины, губерний с преобладающим белорусским населением, Эстляндской, Курляндской и Лифляндской губерний (будущие прибалтийские государства), Великого княжества Финляндского; на Кавказе – от Карсской и Батумской областей. Армия и флот подлежали демобилизации. Балтийский флот выводился из своих баз в Финляндии и Прибалтике, Черноморский флот со всей инфраструктурой передавался Центральным державам – союзникам Германии в Первой мировой войне.

Кроме того, Россия должна была выплатить 6 миллиардов марок репараций и компенсировать убытки, понесённые Германией в ходе русской революции – 500 миллионов золотых рублей.

«Похабный» Брестский мир не только позволил находившимся в 1917 году на грани поражения ключевым державам – Германии и её союзникам – продолжить войну.

Благодаря ему страны Антанты и их союзники получили хорошую (для себя) возможность интервенции в Россию [7]. С исчезновением прежней Русской Императорской армии судьба окраин империи была предрешена.

Брестский мир послужил катализатором перехода от локальных конфликтов к широкомасштабным сражениям Гражданской войны, которая продолжалась вплоть до 1922 года, и сотни тысяч россиян стали жертвами многолетнего бессмысленного кровопролития.