Елена Ларина - Умножающие скорбь. Как выжить в эпоху войны элит

Время от времени серьезные, по большей части платные электронные ресурсы публикуют информацию, касающуюся различного рода конференций, совещаний, в которых участвуют высокопоставленные военные, дипломаты, аналитики самых различных стран мира. Отличительной чертой этих совещаний за два-три последних года стало обсуждение немыслимых еще несколько лет назад вопросов, связанных с крупномасштабными глобальными конфликтами нового типа, использующими принципиально новые типы вооружений.

К Давосскому форуму 2015 был опубликован доклад о глобальных рисках, ожидающих человечество в ближайшее время. В ходе подготовки доклада 900 всемирно признанных экспертов выбирали 10 рисков из предложенных трех десятков и затем ранжировали их по двум шкалам: по вероятности превращения риска в реальную угрозу и по силе воздействия на глобальные политику, экономику и социум. Неожиданностью доклада стало то, что эксперты впервые за последние 20 лет на первое место поставили геополитические риски, связанные с прямыми военными столкновениями. Также в числе наибольших рисков, чреватых самыми опасными угрозами для человечества названы риски утраты власти национальными правительствами, вплоть до полного распада государств, в результате экономических крахов, политических воздействий, гражданских и иных войн. В качестве примера эксперты привели в докладе Украину, а также Сирию и Ирак, в котором власти в значительной степени утратили способность противостоять экспансии Исламского Государства. Также в первую пятерку глобальных рисков попали нехватка водных и иных ресурсов с сопутствующими войнами, за их передел, распространение оружия массового поражения, включая высокотехнологичные типы вооружения, кибероружие и т. п.

Особо следует подчеркнуть, что глобальные риски не существуют отдельно друг от друга, а имеют тенденцию порождать друг друга, накладываться, превращаясь в мощнейшие разрушительные каскады угроз. Большинство экспертов полагает, что впервые с конца 80-х гг. спусковым крючком для подобного домино рисков, способного запустить разрушительные процессы глобальной деструкции, могут стать те или иные первоначально локальные вооруженные конфликты, втягивающие в свою воронку все большее число держав и негосударственных образований. Отмечено, что в настоящее время, по сути, не имеется отлаженных процедур предупреждения эскалации такого рода вооруженных конфликтов и перерастания их в глобальный конфликт. С подобным выводом экспертов Давосского форума солидаризируется и Папа Франциск I, который в недавнем выступлении сказал ошеломленной пастве: «фактически третья мировая война уже началась». В этой связи весьма характерно, что проведенный в этом году ведущим политическим изданием США Foreign Policy опрос более тысячи экспертов из 30 стран, показал, что впервые за последние 20 лет риск прямого военного столкновения США с Россией оценивается выше, чем война между США и Китаем. При этом риски войн США с Россией и/или Китаем эксперты в этот раз оценили гораздо выше, чем когда-либо в прошлом за время проведения подобных опросов.

С подобными оценками соглашаются и ведущие аналитики и консультанты, обслуживающие ключевые властные группы в американском истеблишменте. Например, основоположник концепции о «мягкой», а затем и «умной» силе Дж. Най в своей недавней публикации «Будущие войны» заговорил уже не о «мягкой» или «умной», а о прямой военной силе. В частности, в публикации отмечается: «… войны и применение силы… эволюционируют, подстраиваясь под правила и тактику боевых действий нового «поколения».

В четвертом поколении войн подобный децентрализованный подход получает дальнейшее развитие – явный фронт вообще отсутствует. Боевые действия фокусируются на гражданском обществе противника, проникновении вглубь его территории для подавления политической воли. Кто-то может добавить и пятое поколение войн, в которых новые технологии – дроны и наступательная кибер-тактика – позволяют солдатам находится на расстоянии нескольких континентов вдали от их гражданских жертв.

Хотя детали распределения истории войн по поколениям можно оспаривать, в целом ясен важный тренд: размывание границ военного фронта и гражданского тыла. Эта тенденция ускоряется из-за того, что войнам между странами приходят на смену вооруженные конфликты с участием негосударственных игроков, например, групп повстанцев, сетей террористов, боевиков, криминальных организаций».

Нарастание текущих рисков и угроз происходит в условиях начала развертывания Третьей (Четвертой) производственной революции. Это не просто смена одного технологического уклада другим, как принято считать. Это гораздо более масштабный, болезненный и глубокий процесс, меняющий все стороны, все аспекты человеческой жизни и деятельности. Из истории хорошо известно, что во времена технологических переворотов и производственных революций обостряются как гражданские, так и международные конфликты, увеличивается число и усиливается ожесточенность войн. Войны в эпоху технологических революций ведутся не только за пространство, но и прежде всего, за время. Глубинные причины подобных войн заключаются не столько в традиционном стремлении к переделу ресурсов, захвату новых территорий и т. п., сколько в стремлении максимально ослабить экономических, технологических и цивилизационных соперников и конкурентов, принудить их к догоняющему, а значит, подчиненному развитию. Войны периодов производственных революций – это, в конечном счете, войны за превращение конкурентов из субъектов, наделенных собственными волей, задачами, интересами, в объекты, инструменты реализации целей победителя.

Нынешняя эпоха Третьей (Четвертой) производственной революции – не исключение. Все большая часть конфликтов не может быть объяснена традиционными факторами экономических, политических и даже религиозных противоречий. Они представляют собой своего рода войны за будущее, за то, кто кому будет диктовать свою волю на протяжении не годов, а десятилетий, кто задаст миру смыслы, кто определит его структуру, ценности и иерархию подчинения.

В последние десятилетия разительные изменения претерпела и социальная динамика. Если большую часть XX века в решающей степени под воздействием факта существования Советского Союза, социальная дифференциация внутри развитых капиталистических стран, различия между развитыми и развивающимися странами уменьшались, то вот уже без малого 25 лет действует прямо противоположная тенденция. Все большая часть доходов, имущества, ресурсов и власти концентрируется в руках богатейших слоев населения, прежде всего, верхнего одного процента. Происходит постепенное размывание среднего класса. Увеличивается закредитованность населения. Это ведет к тому, что определенное повышение жизненного уровня сопровождается уменьшением реально принадлежащего населению богатства и имущества. Повсеместной стала «жизнь в долг». Если в прошлом об этом говорили коммунистические идеологи и исследователи, то сегодня на огромном статистическом материале об этом рассказал автор главного экономического бестселлера 2014 года «Капитал двадцать первого века» Томас Пикетти, чья книга переведена на десятки языков.