Алексей Кузнецов - Тайная власть Британской короны. Англобализация

В период расширения пределов империи Англия активно занималась насаждением в своих колониях и полуколониях собственной политической, финансовой, юридической, аудиторской и образовательной систем, подготавливая планету к принятию единой системы международных правил и стандартов, что фактически произошло к концу XX – началу XXI века, когда эти нормы и стандарты стали «естественными» для большинства стран мира.

Именно Великобритания стала родоначальником современных услуг поддержки бизнеса (в частности аудиторских) и разработчиком различных стандартов профессиональной деятельности, заложив тем самым основу для последующего подведения мировой сферы промышленности и услуг под единую глобальную систему норм и стандартов. Британии задолго до США удалось опутать мир сетями своих юридических и аудиторских компаний, в значительной мере поспособствовав тому, чтобы сегодня большинство транснациональных сделок в мире осуществлялось в соответствии с англо-американским общим правом. Эта страна имеет одну из самых старых, развитых и эффективных налоговых и судебных систем. Даже когда речь идёт о механизмах глобализации, которые используют США, то они стратегически существенно не отличаются от тех, что применялись Великобританией в достижении целей мировой гегемонии в период существования Британской империи.

Британия заложила основы также и межгосударственной интеграционной политики. Еще в период правления королевы Виктории (1837–1901) возникла первая и до сих пор самая многочисленная интеграционная группировка – Британское содружество наций. В свою очередь Премьер-министр Великобритании У. Черчилль инициировал объединение Европы по англо-американскому образцу, призвав в 1946 году европейских лидеров к созданию Соединенных Штатов Европы на принципах четырех свобод, провозглашенных президентом Рузвельтом.

В начале 1980-х гг. Великобритания первой среди индустриальных стран мира провела в жизнь широкомасштабную программу экономической и финансовой либерализации, эффективно осуществив «большую приватизацию» и получив уникальный опыт партнерства между государственным и частным секторами в финансировании инфраструктурных проектов и предоставлении коммунальных услуг. Действующие в Великобритании со второй половины 1990-х гг. механизмы координации монетарной и фискальной политики (таргетирование инфляции) значительно способствовали достижению ценовой стабильности в долгосрочном периоде и получили широкий международный резонанс. Принятие лейбористским правительством Т. Блера негативного решения относительно введения в Британии евро сыграло решающую роль в консолидации британского рынка капиталов и утверждении Лондона в качестве мощнейшего глобального финансового центра. Благодаря именно этим трансформациям Соединённое Королевство, по данным Всемирного Банка, считается сегодня одной из наименее регулируемых экономик в мире, а Лондон в течение более двадцати лет возглавляет список европейских городов, являющихся наиболее благоприятными для ведения бизнеса.

Итак, глобализация в том виде, в котором она существует, – это не создание равноправных условий для сосуществования различных цивилизаций, а подчинение всех существующих цивилизаций англосаксонской. Под прикрытием громких эпитетов – «демократизации», «открытого общества», «свободной торговли» глобальный социум как бы незаметно вернули в эпоху информационного феодализма, где человек стал закрепощаться пожизненно, независимо от сферы его деятельности. Из мануфактур выросли транснациональные компании, а из ростовщических контор – инвестиционные банки, которые при помощи современных финансовых инноваций и информационных технологий загнали весь мир в долговую кабалу. Мир в очередной раз, как отмечал В.И. Ленин, «разделился на горстку государств-ростовщиков и гигантское большинство государств-должников» [232]. Кроме транснационального производства и международных финансов, англосаксонские страны контролируют значительные земельные ресурсы планеты, акционерное право, корпоративную культуру, средства массовой информации, правовую систему и систему образования, поп-культуру и прочее.

Британские острова, отделенные от материковой части земли, как нельзя лучше подходят для моделирования будущего мирового англосаксонского порядка. Сам Лондон напоминает огромную лабораторию, где на глазах у покорного мирового сообщества «проводятся опыты» на прививание глобальной идентичности. При этом социальные инженеры не испытывают недостатка в «опытных образцах». Возрастающая популярность Лондона в качестве ведущего международного делового и финансового центра служит приманкой для притока лучших представителей из конкурирующих систем капитализма. Например, «диаспоры» менеджеров из Японии и Германии принадлежат к одним из самых многочисленных в лондонском Сити. С точки зрения иностранной представительности лондонское Сити существенно опережает Сити Нью-Йорка: иностранными компаниями здесь создано около двух третей рабочих мест, в то время как в Сити Нью-Йорка – лишь каждое десятое. Такое засилье иностранного капитала, однако, не смущает британские регулирующие органы, которые всецело полагаются на могущество английского общего права.

С целью экономии затрат хозяйствования социальные инженеры нового англосаксонского порядка разрабатывают планы разбивки общества на сотни миллионов индивидуальных предприятий, предусматривая полный переход человека к работе на дому с помощью Интернета, через который он получит возможность интерактивного участия в общественной жизни. За счет этого планируется решить проблемы нехватки офисного пространства, автомобильных пробок, загрязнения окружающей среды, резко снизить затраты работодателей на социальную сферу и страхование здоровья. Человеку не нужно будет выходить на пенсию. Он фактически будет занят пожизненно [233].

Учитывая скорость распространения англосаксонских ценностей в рамках процессов глобализации, подобные планы выглядят не такими уж невыполнимыми. Конечно же, речь не идет о ближайшей перспективе, но идея подведения мира под англосаксонский знаменатель выглядит вполне реальной, если рассматривать временной горизонт в 100–200 лет.

Англичане наделены удивительной способностью к обращению в выгодное для себя русло энергии, высвобождаемой в результате межэтнических, религиозных и прочих конфликтов в развитии других стран. Они также имеют склонность к манипуляции чужими страстями и амбициями, умело ставя их себе на службу. На современном этапе эта черта наиболее четко проявляется в отношениях Британии с США. Однако в отличие от американцев, англичане демонстрируют завидную стратегическую проницательность, политическую гибкость, чрезвычайную упорство и терпение в достижении поставленных целей. На протяжении веков англичане направляли свои таланты и энергию на извлечение максимальной коммерческой выгоды из любой сферы деятельности человека, повсеместно отказывая себе в возможности незаинтересованного познания мира. Безапелляционно положив “вещественную цивилизацию” в основу ценностей глобализации, англосаксы бросили недвусмысленный вызов человечеству. И в зависимости от того, каким будет ответ на этот вызов, непосредственным образом зависит дальнейший ход развития современной цивилизации.