Александр Колпакиди - Оккультные силы СССР

Говоря о том, что главное для него — это признание подозреваемого, милицейский начальник не оговорился. Он сказал, что думал, и не имел, очевидно, причин это скрывать. Представление, будто признание подозреваемого — главное и достаточное доказательство его вины, как известно, лежало в основе всей практики сталинского террора. И хотя потом практика эта была многократно осуждена в СССР с высоких трибун и со страниц печати, в сознании аппарата она, как видно, продолжала жить. В данном случае — в сознании довольно большого милицейского чина.

Доказательства, которое так хотел получить подполковник — «признания» подростка, — он все-таки не получил.

«Я так и знала, что вы все свалите на моего сына, — заявила мать Саши следователям. — Я не согласна с этим заключением. Мальчика своего я не разрешу допрашивать».

К счастью, мать-учительница знала законы и оказалась непреклонна. Это избавило мальчика от психической травмы, которой не избежал Сашин сверстник Алеша Рощин из-под Клина.

Впрочем, при желании раздобыть «доказательство», как оказалось, не составило труда. Вскоре подполковник демонстрировал его в своем кабинете. Положив в пепельницу кусок ткани, он сначала смачивал его каким-то реактивом, затем посыпал порошком, после чего лоскут ярко вспыхивал. При этом начальник отдела внутренних дел с победным видом оглядывал присутствующих, с завидным простодушием поясняя, что чудодейственный состав предоставил ему Донецкий институт физико-органической химии Академии наук. Впрочем, подполковнику, возможно, и не стоило обращаться так высоко, в Академию наук: всякий, учившийся в школе, помнит этот опыт по начальным урокам химии.

Конечно, незнание всегда дает некоторое преимущество. Знай енакиевские милиционеры, что случаи «огненного полтергейста» не так уж редки, неизвестно, как бы еще пришлось им «решать» это уголовное дело. И действительно, в том же году подобным феноменом занимались их коллеги на Севере, в городе Сыктывкаре, и на самом юге, в Самарканде. В последнем случае предметы вспыхивали в присутствии десятилетней девочки.

Как бы то ни было, после столь убедительного эксперимента, возведенного в ранг доказательства, двухтомное дело о поджогах в семье К., проживавшей в городе Енакиево, было благополучно завершено. «Объяснение» возгораниям было найдено.

Психологи утверждают: никто не хочет зла, просто представления о добре у всех очень разные. И даже какая-нибудь порча, которую насылали на кого-нибудь во время оно зловредные колдуны, народи зло творилась, а была, скажем, мщением, то есть карой за грех, восстановлением попранной справедливости, а значит, косвенно — добрым делом. Все планы, все уставы всех тайных обществ предусматривали исключительно стремление к благом целям. Всем реформаторам грезился грядущий рай, мир на земле и во человецех благоволение. Все революции совершались во имя всеобщих благоденствия и счастья. Словом, в своем воображении человечество всегда рисовало себе карты Эдемского сада, а если вымощенная благими помыслами и намерениями дорога с достойным лучшего применения постоянством приводила почему-то ко вратам преисподней, то это скорее не вина, а беда.

Беда от того самого извечного нетерпения сердца, о котором у нас сегодня уже шла речь. Беда от того, что мы существуем единовременно в двух мирах — реальном и созданном нами же сотворенными мифами.

Да только иного существования нам не дано. И значит, остается только постигать эти миры и движущие ими законы, чтобы смутные хаотичные движения вокруг постепенно упорядочивались и обретали черты очевидности.

Одну из них и предназначена, на мой взгляд, дать серия «Спецслужбы России». История — а она, как известно, праматерь всех наук — может и должна быть рассмотрена и под таким углом зрения. Потому что только при взгляде со многих точек способна возникнуть подлинно объемная картина, дающая представление не только и не столько о разрозненных фактах и эпизодах, сколько о процессах и их динамике. Становится видно, как сплетаются и пересекаются сюжетные линии, человеческие судьбы, концепции, за утверждение которых проливались то чернила, то кровь (и последней, увы, куда больше).

Конечно, то, о чем мы говорили до сих пор — лишь начало. Взаимоотношения спецслужб (в самом широком понимании этого слова) и чудес, колдовства, оккультизма, мистики — страница интересная, но не самая большая и, может быть, далеко не самая важная. Казалось бы, ее можно вообще пролистнутъ. Но нет — именно здесь отчетливее всего проступают, на мой взгляд, те психологические закономерности, что определяют действия организаций и персонажей, о которых повествуется на всех последующих. И прав был составитель, начав серию именно с этих двух томов.

Нам с вами предстоит еще немало встреч и разговоров — о военной разведке и контрразведке, о политическом и уголовном сыске, таможенниках и дипломатах, художниках и ученых — все они вовлечены в орбиту той системы, что получила общее наименование спецслужб. Но без этих — на первый взгляд, необязательных — эпизодов вряд ли можно составить целостную картину. А ведь именно целостностью она и ценна.