Сергей Кара-Мурза - Манипуляция сознанием

В конце XIX века появились в России интеллигенты с горящими сердцами, которые решили жить «по Говорухину» — судить и карать нелюдей. Ответ был симметричным, и пошло-поехало. Возникла культура «справедливого» террора, который смогли утопить в его собственной крови лишь в 1937 г. Но даром он не прошел — на образе той крови вскормили перестройку, и опять с обеих сторон идут беззаветные герои раскрутить старое колесо. И ведь как все благородно звучит. Правда! Достоинство! Антисистема!

Скажут, что таких людей еще немного. А зачем их надо много? Дом и от одной спички загорается. А Говорухин даже в президенты выбирался. Худо-бедно, а несколько сот тысяч голосов набрал. Куда больше.

Наше народное сознание хранит память о тяжелых временах, мы знаем облик Голода. Когда в школе мы читаем Некрасова:

В мире есть царь, этот царь беспощаден,

Голод названье ему,

то это для нас — не пустой звук. Это трогает потаенные струны нашей души. На этих струнах полюбили играть и политики.

Когда ломали нашу «империю зла», большие усилия приложили идеологи, чтобы в нашем сознании сложилось убеждение, будто мы плохо питаемся. На деле-то как раз в СССР, при всей тупости его распределительной системы, полноценное и сбалансированное питание было обеспечено всему населению, всем социальным группам. У каждого ребенка на столе было масло и полная сахарница. Имея 6% населения Земли, СССР производил 16% (по другим данным 13) продовольствия, и против этого никакая ложь Шмелева силы не имеет. Да, улучшали рацион импортом, из 75 кг потребляемого на душу мяса импортировали 2 кг (зато экспортировали 10 кг рыбы). Это прекрасно известно специалистам, но их тогда попросили помолчать. А мы поверили пропаганде.

Молока и молочных пpодуктов в СССР в сpеднем потpебляли 341 кг в год на человека (в США — 260), но пpи опpосах 44% жителей СССР ответили, что потpебляют молока недостаточно. И самый кpасноpечивый случай — сахаp. Его потpебление составляло в СССР 47,2 кг в год на человека — свыше оптимальных медицинских ноpм (в США — 28 кг), но 52% опpошенных считали, что едят слишком мало сахаpа (а в Гpузии недовольных было даже 67%). «Общественное мнение» никак не отpажало pеальности, а было создано идеологами через манипуляцию сознанием.

Тема голода активно использовалась политиками и перед выборами 1995 г. Тогда устроили мощную атаку на психику избирателей: если выберете не того, кого следует — будет дефицит и очереди за хлебом. Вскоре сельское хозяйство России было подорвано настолько, что производство пищи упало до критической черты. Половина продуктов питания ввозится сегодня из-за рубежа, страна утратила продовольственную безопасность. Теперь уже шантаж голодом приобрел реальные основания: захотите сменить политический курс, Запад вас накажет голодом, запретит поставки продуктов.

Итак, от проблемы пищи и голода нам никуда не уйти. Манипуляция здесь облегчена тем, что образ голода вызывает страх. Но страх — всегда плохой советчик. Если же взглянуть на дело трезво, то окажется, что голод как социальное явление возникает лишь в классовом обществе.

Существуют два типа обществ. Один тип строится в соответствии с метафорой семьи. Другое общество («западное») строится по метафоре рынка, на котором все свободны и живут эквивалентным обменом. Это само по себе ни хорошо, ни плохо, не будем давать оценок и спорить об идеалах и вкусах. Сегодня сильная и энергичная часть наших сограждан стремится превратить общество-семью в общество-рынок. Какой стороной при этом обернется к нам Царь-голод?

Передо мной случайно сошлись на столе две книги. В одной сценарий фильма С.Говорухина «Россия, которую мы потеряли», в другой статья Льва Толстого «О голоде».

Сценарий С.Говорухина, вроде бы направленный на добивание СССР, на деле «работает» именно против России как цивилизации с сильными общинными чертами. Смотрите, какую Россию мы потеряли: «икра — 3 руб. 40 коп. фунт, водка — 13 руб. ведро. Слесарь получал 74 руб. в месяц, профессиональный рабочий — 344 руб.». Мол, даже слесарь (это что-то вроде рабочего-любителя, непрофессионала?) мог в месяц пять ведер водки выпить и кило икры съесть. Для тонкого интеллигента — вещи деликатнее. Вот витрина Елисеевского магазина: «Жирные остендские устрицы, фигурно разложенные на слое снега, огромные красные омары и лангусты».

Какой же вывод делает сценарист из списка цен и доходов? Что Россия в целом была благополучным обществом, а втянувшиеся в революцию рабочие, которые на свою зарплату могли зажраться (мясо — 15 коп. фунт), просто взбесились с жиру.

Взвесим реальность более верными гирями. Мясо было по 15 коп., но 40% призывников впервые пробовали мясо в армии — почему бы это? Хлеб — по 3 коп. фунт. Почему же, как писал Л.Толстой, в России именно в те времена голод наступает не когда хлеб не уродился, а когда не уродилась лебеда? Вот, объехал Толстой четыре черноземных уезда Тульской губернии, обошел почти все дворы:

«Употребляемый почти всеми хлеб с лебедой, — с 1/3 и у некоторых с 1/2 лебеды, — хлеб черный, чернильной черноты, тяжелый и горький; хлеб этот едят все, — и дети, и беременные, и кормящие женщины, и больные… Чем дальше в глубь Богородицкого уезда и ближе к Ефремовскому, тем положение хуже и хуже… Хлеб почти у всех с лебедой. Лебеда здесь невызревшая, зеленая. Того белого ядрышка, которое обыкновенно бывает в ней, нет совсем, и потому она несъедобна. Хлеб с лебедой нельзя есть один. Если наесться натощак одного хлеба, то вырвет. От кваса же, сделанного на муке с лебедой, люди шалеют. Здесь бедные дворы доедали уже последнее в сентябре. Но и это не худшие деревни. Вот большая деревня Ефремовского уезда. Из 70-ти дворов есть 10, которые кормятся еще своим».

Каков же главный вывод Толстого? В том, что причина — неправильное устройство жизни. «Всегда и в урожайные годы бабы ходили и ходят по лесам украдкой, под угрозами побоев или острога, таскать топливо, чтобы согреть своих холодных детей, и собирали и собирают от бедняков кусочки, чтобы прокормить своих заброшенных, умирающих без пищи детей. Всегда это было! И причиной этого не один нынешний неурожайный год, только нынешний год все это ярче выступает перед нами, как старая картина, покрытая лаком. Мы среди этого живем!».

Вот именно отсюда жирные остендские устрицы, и в этом — червоточина той больной России, о которой мечтает С.Говорухин. И Толстой, как зеркало русской революции, так прямо и сказал: «Народ голоден оттого, что мы слишком сыты». К этому привел Россию первый большой глоток западного капитализма. То же самое мы видим и в других цивилизациях. Индия до англичан не ведала голода. Ацтеки в XV веке питались лучше, чем средний мексиканец сегодня. Хозяйство, которое ведется для потребления, а не для извлечения дохода, в принципе голода не допускает.