Лев Безыменский - Гитлер и Сталин перед схваткой

Но Сект представлял лишь один фланг общего фронта военно-политического планирования правящих кругов Германии. Другой фланг был представлен в тогдашней Германии не менее обширно и — что самое главное — охватывал не только группировки немецких генералов и политиков, но шел за пределы Германии — в Париж, Лондон, Вашингтон.

Идея использовать германскую армию для подавления русской революции возникла в этих кругах с момента самой революции. Ленин предполагал в 1918 г.: «…Весьма возможно, что союзные империалисты объединятся с немецким империализмом… для соединенного похода на Россию». Германское правительство, говорил Ленин в ноябре 1918 г., «всеми силами стремится к союзу с англо-французскими империалистами. Мы знаем, что правительство Вильсона засыпали телеграммами с просьбой о том, чтобы оставить немецкие войска в Польше, на Украине, Эстляндии и Лифляндии…»

Уже в декабре 1917 г. американскими дипломатами был составлен доклад с проектом направить Германию на подавление Советской России. С другой, немецкой стороны также известно предложение подполковника «большого генштаба» фон Гефтена, который еще до краха кайзеровской армии предлагал Людендорфу летом 1918 г. вступить в переговоры с Антантой и превратить Германию в «передовой отряд» в борьбе против Советской России. Во всяком случае эта идея обуревала реакционных политиков Германии, США, Англии и Франции на протяжении всех лет после свержения царизма в России.

Торг — на каких условиях Германия сможет продать западным державам свои военные услуги на Востоке — продолжался годы. В нем участвовали политики, финансисты, промышленники, дипломаты, генералы — все, кто мог сказать свое слово. «Один из ведущих немецких финансистов разъяснил мне, — доносил 10 января 1919 г. в Вашингтон глава американской миссии в Берлине Дризел, — что нациями, которые призваны навести порядок в России, несомненно, являются немцы и американцы». Не только Дризела и его молодого помощника Аллена Даллеса, другие немецкие промышленники атаковали представителей Англии и Франции.

События 1918-1919 гг. показали всю беспочвенность немецких претензий на «наведение порядка» в Советской республике. Немцам пришлось уйти с Украины, из-под Петрограда, из Прибалтики. Но это не исправило неисправимых. В течение двадцатых годов в военных кругах рассматривали стратегический план нападения на Советский Союз и блока с этой целью с державами Запада. Это был план, вошедший в военную историю вместе с именами генерал-майора Макса Гофмана и промышленника и дипломата Арнольда Рехберга.

Максу Гофману в его военной карьере выпала необычайная судьба. Трижды он являлся свидетелем краха русской царской армии. Первый раз — в 1904-1905 гг., когда он был германским представителем при 1-й японской армии в Маньчжурии; второй — в 1914 г. в Восточной Пруссии, где Гофман был начальником оперативного отдела штаба немецкой армии, которая под Танненбергом разгромила царских генералов Самсонова и Ренненкампфа; наконец, в 1917-1918 гг., когда он возглавлял немецкую делегацию на переговорах в Брест-Литовске. Он считал себя победителем той России, которая пришла в Брест подписывать мирный договор. И эти три события навсегда превратили генерала Гофмана в человека, одержимого идеей возможности полного военного разгрома России.

Уже в Бресте он размышлял на тему о немедленном вторжении в Советскую страну. Ему казалось вполне возможным пройти церемониальным маршем от Бреста до Москвы. «С весны 1918 г., — вспоминал Макс Гофман, — я стал на ту точку зрения, что правильнее было бы выяснить положение дел на Востоке, то есть отказаться от мира, пойти походом на Москву, создать какое-нибудь новое правительство». Гофман обменялся мнениями с немецким военным атташе в Москве, который сообщил, что двух батальонов «вполне достаточно для наведения порядка в Москве». У Гофмана уже был наготове глава «нового правительства» — великий князь Павел Александрович. Увы, генералу и великому князю не довелось наводить порядок в России. Вскоре вся немецкая «Восточная армия» покатилась домой, на Запад.

Но Гофман не был патологическим, исключительным типом. Вокруг него в двадцатых годах образовался кружок лиц, вынашивавших идею похода на Восток. Среди них были: генерал граф Рюдигер фон дер Гольц — руководитель немецкой интервенции в Прибалтике; генерал Кресс фон Крессенштейн — командующий немецких отрядов, высадившихся в 1918 г. в Батуми; капитан Эрхардт — один из организаторов «добровольческих корпусов»; генерал фон дер Липпе — деятель «Стального шлема» и друг генерала Хейе, унаследовавшего в 1926 г. от Секта пост командующего рейхсвером. В этой компании генералов и аристократов, тесно связанной с семейством германского экс-кайзера, обсуждались планы дальнейших действий.

Так в 1922 г. родился ставший печально знаменитым «план Гофмана», представленный им высшему военному руководству Германии. Мысль генерала сводилась к следующему: во имя уничтожения Советского Союза должны объединиться все доселе враждующие между собой государства. Основной тезис Гофмана гласил:

«Ни одна из европейских держав не может уступить другой преимущественное влияние на будущую Россию. Таким образом, решение задачи возможно только путем объединения крупных европейских государств, особенно Франции, Англии и Германии. Эти объединенные державы должны путем совместной военной интервенции свергнуть Советскую власть и экономически восстановить Россию в интересах английских, французских и немецких экономических сил. При всем этом было бы ценно финансовое и экономическое участие Соединенных Штатов Америки. В русском экономической районе следует обеспечить особые интересы Соединенных Штатов Америки».

С этой целью Гофман предлагал создание объединенной армии, в которой Германия имела бы 600-700 тысяч солдат.

Идеи Гофмана, может быть, и остались бы идеями отставного генерала, занимавшегося на досуге фантазиями у карты Европы, если бы не одно обстоятельство: они отражали экономические интересы влиятельных групп. И эти группы позаботились, чтобы Гофман не остался незамеченным. Арнольд Рехберг — вот имя человека, который воплотил собой унию генералов и промышленников, стоявшую за антисоветскими планами в двадцатые — тридцатые годы. Сын гессенского фабриканта, брат крупнейшего промышленника Ф. Рехберга, друг рурских баронов и коронованных особ, Арнольд Рехберг, как и Гофман, был одержимым человеком. Его видели то в Берлине, то в Париже, то в Мюнхене, то в Лондоне; в министерствах, посольствах, на приемах и раутах. Любимой областью Рехберга была тайная дипломатия в области экономики и политики. С 1917 г. он сосредоточил свою энергию на одной мысли: на организации европейского блока против СССР. Разумеется, не было ничего естественнее, чем объединение Рехберга с Гофманом.