Лев Безыменский - Гитлер и Сталин перед схваткой

На приеме 28-го не было недостатка ни в напитках, ни в тостах. Обе стороны не преминули высказывать свое удовлетворение новым договором. А ведь это был роковой договор! Он практически отдал Гитлеру всю Польшу, превратив ее в сплошной концлагерь под названием «генерал-губернаторство». Теперь в него вошли уже не только западные воеводства, но и восточные (недаром в преддверии нового регулирования тысячи польских евреев устремились на Восток — к Бугу и Сану, надеясь спастись от уничтожения).

Сталин, казалось, мог торжествовать. Но цена полученной отсрочки оказалась страшной. После 22 июня 1941 года дивизии вермахта быстро прошли через районы Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики, которые Красная Армия не успела освоить и приспособить к обороне. Еще страшнее были последствия той политической игры с Гитлером, в которую ввязался Сталин в преддверии неизбежной войны. Для подготовки к обороне было потеряно время. А его, как известно, возвращать никому и никогда не удается. Не удалось и Сталину.

25 октября 1939 года Сталин беседовал в Кремле в очередной раз с руководителем Коминтерна Георгием Димитровым. Речь шла о пакте — и о Прибалтике. Запись Димитрова от 25 октября гласит:

« — Мы думаем, что в пактах о взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран. Но для этого нам надо выдержать — строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность.

— Мы не будем добиваться их советизирования.

— Придет время, когда они сами это сделают».

Сталин не смущался в выражениях — прибалтов при разговоре не было. Не было и немцев. Но недаром, когда Иоахим фон Риббентроп собрался лететь в Москву во второй раз, в ночь перед отлетом его вызвал Гитлер и дал последние инструкции; одним из вопросов, которые министр должен был выяснить у Сталина, была судьба Прибалтики. Сталин, говорил Гитлер, «собирается скоро заняться». Что же он хотел делать?

В одном Гитлер был безусловно прав. Шанс, который по пакту и Договору о дружбе и границе Сталин получил, он немедля использовал. Уже в сентябре 1939 года в Москву был вызван министр иностранных дел Эстонии К. Сельтер, которому была предъявлена смехотворная претензия: в Таллинском порту якобы укрылась… польская подводная лодка. Она действительно прибыла туда 20 сентября и была интернирована и разоружена, но вдруг… исчезла. Эстонцы стали извиняться перед СССР, который вдруг обеспокоился возникновением себе угрозы со стороны «иностранных подводных лодок». Сельтер быстро узнал, в чем настоящие пожелания Молотова и Сталина: те предложили разместить в Эстонии советские военные и военно-морские базы, для чего заключить договор о взаимопомощи. Одновременно Эстонии было предложено выгодное экономическое соглашение. Эстонское правительство думало недолго: 28 сентября договор был подписан.

Это был не только сигнал: 29 сентября аналогичное «приглашение» получила Литва, 2 октября — Латвия.

В октябре последовала целая серия переговоров СССР с Литвой, Латвией и Эстонией, завершившаяся принятием договоров о взаимопомощи. Советские войска получили право размещаться в трех государствах при условии невмешательства во внутренние дела. О том, как шли переговоры И. В. Сталина и В. М. Молотова с их партнерами, можно судить по сделанной министром иностранных дел Латвии В. Мунтерсом записи беседы 2 октября 1939 года:

«Молотов: Хотелось бы с вами поговорить насчет того, как упорядочить наши отношения. Примерно так, как с Эстонией? Если вы придерживаетесь такого же мнения, то мы могли бы определить принципы. Нам нужны базы у незамерзающего моря.

Сталин: Думаю, вы нас ругать не станете. Прошло 20 лет; мы стали сильнее, и вы тоже. Мы хотим говорить о тех же аэродромах и о военной защите. Ни вашу конституцию, ни органы, ни министерства, ни внешнюю и финансовую политику, ни экономическую систему мы затрагивать не станем. Наши требования возникли в связи с войной Германии с Англией и Францией. Кроме того, если мы достигнем согласия, то для торгово-экономических дел имеются очень хорошие предпосылки.

Я попросил разъяснить политическую ситуацию и обещал сделать то же самое со своей стороны. Молотов основывался на договоре о ненападении с Германией. Немцы совершили крутой поворот. Мы отнеслись к нему сочувственно, ибо он означал неучастие в войне, хотя бы в нынешней войне. По всем основным вопросам мы достигли согласия, и ныне у нас нет не только вопроса о противоборстве, но и повода для трений. Основа наша прочна. Точно определили границу. Германия занята войной, к которой мы, правда, не присоединились, но думаем о будущем. Одно государство уже поплатилось. Вина здесь англичан, французов и поляков. С Германией наши отношения построены на долговременной основе, с Германией у нас нет также расхождений и в отношении Прибалтийских государств.

Но война ныне разгорается, и нам следует позаботиться о собственной безопасности. Уже исчезли такие государства, как Австрия, Чехословакия, Польша. Могут пропасть и другие. Мы полагаем, что в отношении вас у нас подлинных гарантий нет. Это и для вас небезопасно, но мы в первую очередь думаем о себе. То, что было решено в 1920 году, не может оставаться на вечные времена. Еще Петр Великий заботился о выходе к морю. В настоящее время мы не имеем выхода и находимся в том нынешнем положении, в каком больше оставаться нельзя. Поэтому хотим гарантировать себе использование портов, путей к этим портам и их защиту (разговор шел спокойно, без угроз. О литовцах сказал, что они, возможно, получат Вильно).

После этого я изложил свою точку зрения. Надо констатировать, что теперь мы имеем дело только с СССР и Германией. Поэтому, раз между ними существует договор о ненападении (Молотов поправил: договор о дружбе), то мы не понимаем, о какой дополнительной безопасности может идти речь?

Молотов: мы не можем допустить, чтобы малые государства были использованы против СССР. Нейтральные Прибалтийские государства — это слишком ненадежно.

Я: Но в Балтийском море правят Германия и СССР, и пока у вас дружба с Германией, нас никто не может использовать.

Здесь вмешался Сталин: Англия уже затребовала у Швеции несколько аэродромов и захода нескольких подводных лодок; она легко может втянуть Швецию в войну.

Вернулись еще раз к политической ситуации. Сталин подтвердил, что различие между национал-социализмом и коммунизмом продолжает оставаться. Как поступят с Польшей, сказать точно нельзя; на востоке пограничное урегулирование окончательное. На западе может быть создан протекторат. Если создавать нечто больше, то с Чехословакией следует сделать то же самое. Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся. Когда я сказал — нам нужно соблюдать мирный договор и с Германией, ответ был такой: если не мы, то немцы могут вас оккупировать. Но мы не желаем злоупотреблять. Риббентроп — разумный человек.