Александр Орлов - За кулисами второго фронта

Тем временем на левом фланге 6-й группы войск Деверса французская 1-я армия под командованием генерала де Латтра — второе направление — форсировала Рейн, 4 апреля заняла Карлсруэ и начала быстро продвигаться к Штуттгарту, создавая угрозу окружения защищавшим его немецким силам. Хотя Штуттгарт по плану был в зоне действия американской 7-й армии, Девере разрешил де Латтру занять город с последующей передачей его американским войскам. После двухдневных боев 21 апреля французы вошли в Штуттгарт. Затем они начали наступать на Ульм — тоже в полосе 7-й армии — и вместе с подошедшими американскими войсками овладели им 24 апреля.

Однако французы вопреки достигнутой договоренности и требованиям командующего 7-й армией, отказались передать Штуттгарт американским войскам и «незаконно» приняли участие во взятии Ульма. Было назначено специальное разбирательство на уровне ставшего после смерти Рузвельта (12 апреля) президентом США Трумэна и де Голля. Последний обвинил американцев в игнорировании французских интересов, особенно при планировании оккупационных зон в послевоенной Германии. В конце концов французы вывели свои войска из Штуттгарта, а вопросы, поднятые де Голлем, были разрешены в начале мая.

К началу мая войска союзников вышли к рубежам, предусмотренным Ялтинской конференцией. 29 апреля американский 18-й воздушно-десантный корпус, переданный для усиления Монтгомери, форсировал Эльбу и 2 мая захватил Шверин и Висмар. На следующий день капитулировал Гамбург. Американские 1-я и 9-я армии еще раньше вышли на Эльбу. 3-я армия 22 апреля переправилась через Дунай. Только в районе Регенсбурга ей было оказано сопротивление. 5 мая капитулировал Линц, и армии заняли оборону на Дунае. 7-я армия, переправившись через Дунай, 30 апреля захватила Мюнхен, 1 мая — Зальцбург и вышла на Бреннерский перевал, соединившись с американской 5-й армией, двигавшейся из Италии. Оттуда в Южную Австрию вела наступление и английская 8-я армия. Тогда-то выяснилось, что «национальный редут» в Альпах, где ожидали встретить до 100 немецких дивизий, вообще не существовал. С захватом этого района последний оплот нацизма, остававшийся в зоне действий американских войск, прекратил свое существование.

В эти последние дни гитлеровской Германии атмосфера в так называемом «фюрербункере», находившемся под развалинами столицы третьего рейха, сгустилась до отчаяния, граничащего с безумием. Гитлер то проклинал немецкий народ, предавший его и заслуживший за это жестокой участи, которую ему готовили завоеватели, шедшие с востока, и обвинял своих генералов в некомпетентности и измене; то начинал строить несбыточные планы благополучного исхода войны, возлагая надежды на люфтваффе, или флот, или на сухопутные войска, если их эффективно использовать. Смерть Рузвельта вызвала энтузиазм в убежище Гитлера. Однако 22 апреля он объявил, что все кончено, отказался перебраться в «альпийскую крепость» и заявил, что он остается в Берлине до конца, чтобы защищать столицу и погибнуть.

24—25 апреля, когда советские войска окружили Берлин, была проведена последняя реорганизация высшего командования вермахта. Главнокомандование сухопутных войск было упразднено, и все управление войсками возложено на штаб оперативного руководства, который возглавил Кейтель. Адмирал Дениц, командующий военно-морскими силами, был объявлен главой государства. Войскам на юге был отдан приказ оказывать «фанатическое сопротивление до конца».

Тем временем американские войска, вышедшие к Эльбе и реке Мильде, с нетерпением ожидали встречи с русскими. Многие высшие офицеры опасались, что при смешении войск в результате недоразумений могут произойти вооруженные столкновения.

Первый контакт с частями Красной Армии произошел 25 апреля в районе Торгау, где на Эльбе встретились передовые отряды американской 1-й армии с частями 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта. Германия была рассечена надвое войсками антигитлеровской коалиции.

Третий рейх доживал последние дни.

Во второй половине апреля сорок пятого года Центральная Германия походила на растревоженный улей. Две огромные армии с запада и с востока двигались к Эльбе, рубежу встречи советских фронтов с англо-американскими войсками. Все дороги были забиты потоками беженцев, освобожденными военнопленными, колоннами немецких солдат, шедшими к местам сбора пленных. Леса были перерыты окопами, города перегорожены баррикадами. Брошенные пушки, сожженные танки, раздутые трупы лошадей по обочинам дорог, остатки машин разбитых обозов — так выглядела Германия в те дни.

Сжимая остатки разваливающегося вермахта, армады моторизованных и танковых войск армий антигитлеровской коалиции стремительно продвигались вперед. Все понимали: вот-вот состоится встреча. Но где? Когда? Ясности не было.

21 апреля по согласованию между Эйзенхауэром и начальником Генштаба Красной Армии генералом армии А. Антоновым рубеж встречи союзных армий был определен в центре Германии. Он проходил для Красной Армии по реке Эльба, а для американских войск — по реке Мульде, протекавшей несколько западнее Эльбы. Широкая полоса, разделявшая эти реки, позволяла избежать неожиданной встречи крупных соединений, наступавших навстречу друг другу войск американской 1-й армии генерала К. Ходжеса и 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта генерал-полковника А. Жадова.

Дни, предшествовавшие первым встречам между двумя великими армиями, были полны слухов и сообщений, исполнены нараставшего волнения. Немецкие армии были разгромлены, и все знали, что контакт между Востоком и Западом неизбежно произойдет в один из ближайших дней где-нибудь вдоль линии фронта.

Вот как вспоминает те дни лейтенант американской армии Билл Робертсон, один из первых встретившийся с воинами Красной Армии:

«К тому времени единственной темой разговоров стала возможная встреча с Красной Армией. Все жили ожиданием. Нам не терпелось увидеть русских. Что они сейчас делают ? Какие они ? Мы знали, что они дошли сюда от Москвы и Сталинграда и что они стойкие солдаты. Но все-таки, что они за люди? Как себя ведут? Дружелюбны ли? Мы только знали, что они рядом, где-то чуть впереди. Мы понимали, что для нашей 69-й дивизии было бы большой честью стать первым соединением Западного фронта, соединившимся с Восточным фронтом».

В условиях растущего беспокойства на американском фронте каждый необычный наземный предмет становился «русским танком» и каждый странный голос по радио воспринимался, будто «русские устанавливают с нами связь». Части американской 9-й армии сообщали о радиоконтакте с русскими войсками в начале третьей недели апреля. Какой-то штаб-сержант в 6-й бронетанковой дивизии якобы 23 апреля говорил по радио с русскими. В тот же день 1-й батальон 273-го пехотного полка сообщил о русском танке, вокруг корпуса которого была нанесена белая горизонтальная полоса — условный опознавательный знак. Проверка показала, что это был обычный пригорок с веревкой для сушки белья, протянутой вокруг него!.. Аналогичные сообщения продолжали поступать по всему фронту. Несколько подразделений — например, разведывательная рота 104-й пехотной дивизии — направили людей за пределы своей зоны в надежде первыми установить контакт с русскими».