Игорь Овсяный - Тайна, в которой война рождалась… (Как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну)

Действительно, давно ли ответственные представители Англии и Франции поставили свои подписи под «Пактом четырех»? Правда, осуществить замысел английской дипломатии в полной мере в 1933 г. не удалось. Тем не менее Форин оффис не намеревался отказаться от него. Наоборот, курс на сближение с фашистской Германией становился основой британской политики в Европе. Ее творцы учитывали, что Франция обеспокоена ростом германских вооружений; однако Гитлер постоянно заверял, что целью его жизни является «уничтожение коммунизма». Это позволяло надеяться на возможность «примирить» Францию с третьим рейхом. И тогда идея «Пакта четырех» могла бы быть наконец осуществлена. Напротив, создание системы коллективной безопасности означало бы крушение этих планов – так размышляли ответственные английские руководители. Союз французов с «большевиками» разрушил бы надежды на «примирение» между Францией и Германией [24].

«Я слышу отовсюду, – сообщал в те дни германский посол в Лондоне, – что английские политические деятели не очень довольны ожидаемым планом вовлечения России в систему коллективной безопасности».

Так возникал единый фронт борьбы против «Восточного пакта». Наиболее влиятельные круги реакционной буржуазии во главе с английскими тори объединялись с фашистскими агрессорами (2).

В идее коллективной безопасности руководители фашистской Германии усмотрели угрозу срыва своих агрессивных замыслов. Пожалуй, впервые после захвата власти гитлеровцами судьба их планов да и само существование режима оказались в столь сильной зависимости от того, удастся ли германской дипломатии обмануть и разобщить страны – объекты будущей агрессии.

Гитлер и его ближайшие приспешники были весьма невысокого мнения о немецких дипломатах «старой школы», почтительно приветствовавших рождение фашистского рейха с порога Вильгельмштрассе [25]. «Фюрер» требовал, чтобы «новая» дипломатия отказалась от весьма условных буржуазных представлений о чести и морали и, не теряя времени, овладела «искусством» усыпить бдительность противника, деморализовать и разбить его изнутри с помощью тайных агентов. Она должна заставить иностранных политических деятелей работать на нее или хотя бы запугать их, широко применяя подкуп, шантаж и убийства.

«Я не буду ждать, когда эти куклы переучатся, – говорил Гитлер Раушнингу. – Если наши худосочные дипломаты думают, что можно вести политику так, как честный коммерсант ведет свое дело, уважая традиции и хорошие манеры, – это их дело. Я провожу политику насилия, используя все средства, не заботясь о нравственности и „кодексе чести“… В политике я не признаю никаких законов. Политика – такая игра, в которой допустимы все хитрости и правила которой меняются в зависимости от искусства игроков».

Сложная международная обстановка, необходимость лавировать, чтобы выиграть время для воссоздания армии и укрепления стратегических позиций Германии, невежество фашистских «деятелей» в области дипломатии заставили Гитлера сохранить практическую сторону внешних сношений за старыми чиновниками МИД и его заграничных учреждений. Кстати говоря, вскоре выяснилось, что его упреки в адрес «дипломатов карьеры» не были слишком обоснованными. Получив от «фюрера» «свободу совести», те с энтузиазмом приступили к планированию и проведению в жизнь внешнеполитических авантюр, отдав себя, свои титулы и приобретенный за долгие годы опыт служению новому режиму.

Среди них характерной фигурой являлся барон Нейрат. Его аристократическое происхождение и внешняя респектабельность внушали доверие правящим кругам западных держав. Усилиями буржуазных историков и бывших гитлеровских дипломатов сочинена легенда, будто Гинденбург оставил Нейрата у руля внешней политики для того, чтобы «сдерживать крайности фашистского режима». Стоит полистать дипломатическую переписку германского МИД в период исполнения Нейратом обязанностей министра [26], чтобы прийти к другому выводу.

Проявляя безоговорочную преданность фашистским главарям, Нейрат отдал свое искусство разработке тактики борьбы германской дипломатии против «Восточного пакта». Он учитывал тот факт, что систему коллективной безопасности могли создать и без участия Германии. Поэтому Нейрат призывал любыми средствами скомпрометировать проект и сорвать подписание договора. Но отказ Германии участвовать в пакте демаскирует замыслы гитлеровцев. Как считал Нейрат, «тайной целью» СССР и Франции при выдвижении проекта «Восточного пакта» было «загнать» Германию на эту столь невыгодную позицию. В циркулярном письме послам в Лондоне, Риме и посланнику в Бельгии от 8 июня 1934 г. он дал следующие инструкции:

«Для срыва такого намерения хорошо было бы, если мы не отклоняли бы предложения сразу, а стали на путь затягивания вопроса. При этом мы могли бы, наряду с нашими возражениями, отметить и ряд положительных моментов, присутствующих в предложении; и мы должны были бы позаботиться также о том, чтобы как можно больше возражений выдвинули другие страны».

Еще более откровенно подсказанная Нейратом линия поведения сформулирована в одном из писем германского посла в Лондоне Хёша. Находясь в дружеских отношениях с Нейратом и статс-секретарем Бюловом, немецкий дипломат нередко позволял себе высказывать в депешах собственные суждения по проблемам внешней политики и рекомендовать те или иные шаги. 21 июня 1934 г. он писал Нейрату:

«…наша тактика должна быть построена с таким расчетом, чтобы оттягивать окончательный отказ так долго, как только возможно, и одновременно систематически затягивать разрешение вопроса. Как мне представляется, в данный момент это легко осуществить, поскольку мы можем сослаться на тот факт… что пока нам не сделали конкретных предложений, а посему мы не имели возможности выразить свое окончательное мнение, не говоря о том, что даже не знаем, кому адресовать ответ о нашей точке зрения. Позже, если нам сделают конкретные предложения, то сможем пообещать изучить их и затем начнем указывать на разные явные нелепости, содержащиеся в проекте . Вероятно, тем временем позиция Польши станет несколько более четкой в смысле несогласия с предлагаемым пактом, а также выявятся другие препятствия и затруднения. Следовательно, не исключено, что таким образом проект пакта в целом потерпит провал, как часто в последнее время мы видели это в связи с другими аналогичными проектами. Если же тактика затяжки не принесет успеха, то в конечном итоге можем оказаться вынуждены заявить, что мы против пакта…»

И все же главным средством фашистской Германии в борьбе против создания системы коллективной безопасности явились не циничная ложь о миролюбии и не изощренная стратегия саботажа, которую разработал Нейрат, а игра на антисоветских настроениях правящих кругов западных держав. Через официальные каналы и тайных агентов гитлеровцы всячески чернили «Восточный пакт», называя его «ловушкой большевиков», «замыслом Маккиавели», нашептывали, будто СССР стремится вступить в Лигу наций [27]с одной целью – с ее трибуны пропагандировать «мировую революцию». Расчет делался на то, что «красный призрак» сделает свое дело и правительства Англии, Франции, Польши и других стран сами убьют идею пакта, а значит, избавят Германию от необходимости открыто высказаться против него. Не к этому ли сводилась провозглашенная Гитлером тактика: разложить противника, заставить «разгромить себя собственными руками»?!