Павел Судоплатов - Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год

Когда Сталин вместе с Маленковым и Берией стали уходить из президиума, аплодисменты возобновились. Они были настолько сильными, что Сталин вынужден был вернуться к столу президиума. Овация долго не смолкала. Сталин качал головой и показывал на часы. По залу минут десять бушевали волны восторженного вдохновения. У присутствовавших утвердилась уверенность в близкой победе под Москвой, несмотря на тяжелое положение на фронте.

Я нашел в Сталине заметные перемены. Мне было с чем сравнивать. С ним я встречался в 1940 году. Спокойствие и уверенность в себе остались неизменными, но мне показалось, что физически он несколько сдал.

После концерта, завершившего торжественное заседание, люди покидали вестибюль метро в приподнятом настроении. Я мысленно возвращался к словам Сталина, обращенным к нам, и думал, что еще можно было бы сделать, чтобы изменить положение на фронте в нашу пользу. Представлял себе участие ОМСБОНа в параде на Красной площади, полк бригады под командованием полковника С. Иванова должен был принять в нем участие. Сам парад держался в глубоком секрете. Бойцы и командир полка о нем не знали, хотя последние две недели перед ним занимались усиленной строевой подготовкой. Иванов получил приказ об участии в параде лишь днем 6 ноября 1941 года, когда был направлен в распоряжение генерала К. Синилова — коменданта Москвы для совещания командиров частей-участников парада.

Я не заметил того, как прошел пешком от станции метро «Маяковская» до Лубянки. Был морозный вечер. Но я совершенно не почувствовал холода.

На следующий день 7 ноября 1941 года полк ОМСБОН, ведомый полковником Ивановым, четко печатая шаг прошел по брусчатке Красной площади перед Мавзолеем. Наши воины представляли на параде бойцов и офицеров спецназа НКВД, сражавшегося под Москвой и в глубоком тылу противника.

Вфеврале 1992 года, когда я уже работал над рукописью первой книги, по просьбе военной прокуратуры мною был принят один из видных английских советологов — лорд Бэтл. Его интересовал ряд эпизодов тайной войны 40-50-х годов (связанных с помилованием Президентом Б. Ельциным перебежчика Н. Хохлова). При встрече он бросил мне упрек, что в годы войны советская разведка добилась впечатляющих успехов в разведывательной работе в основном против союзников, а не против фашистской Германии.

Но так ставить вопрос, я считаю, совершенно неверно в принципе. Работа советской разведки по изучению и выявлению подлинных намерений и планов союзников (в целях обеспечения наших коренных интересов в борьбе с фашистской Германией) проводилась по той причине, что подлинное их отношение к нам было двуличным. Усилия нашей агентуры в США были нацелены на то, чтобы разобраться в политике американского правительства, которое после наших военных неудач летом 1941 года намерено было одно время признать Керенского главой Временного правительства России в эмиграции якобы с целью продолжения войны с Гитлером на Восточном фронте. Как мы могли относиться к этим замыслам и планам? Пусть это была просто болтовня, идущая в стенах высокопоставленных представителей американской администрации. Но мы обязаны были на это реагировать и не могли не реагировать. Вполне естественно, что эти данные не являлись свидетельством американского дружелюбия к Советскому Союзу. И как бы Д. Волкогонов ни иронизировал по поводу внимания нашей резидентуры в США к деятелям русской эмиграции в начале войны, оно, безусловно, было оправданным. Мы старались противодействовать возможным американским планам по использованию антисоветской эмиграции.

В силу этих обстоятельств мы вплотную занялись и плодотворно поработали по разоблачению двурушнической тактики по отношению к Советскому Союзу американских и английских правящих кругов.

Как вело себя английское правительство летом 1941 года? У нас с ним в июле было подписано союзное соглашение о войне с Германией. Но… 18 августа 1941 года в Государственный Комитет Обороны поступает информация на основе документа, добытого нашей закордонной резидентурой в Англии. Это указание МИДа Великобритании поверенному в делах Англии в Вашингтоне по вопросу об отношении к Советскому Союзу. Там написано: «Наши отношения к русским целиком строятся на основе того, чтобы заставить их показать нашим представителям в России свои военные заводы и другие объекты, в которых мы заинтересованы. Пока что русские у нас ничего не видели. Или почти ничего не видели. В ближайшее время им будут показаны заводы, выпускающие стандартную военную продукцию, однако на экспериментальные объекты они допущены не будут. Начальники штабов установили порядок, согласно которому русским можно давать только такую информацию — сообщения, которые, если даже и попадут в руки немцев, ничего последним не дадут. Ясно, что имеются заводы и объекты куда русские вообще допущены не будут. Надеемся, что американские власти не выйдут за эти границы, которые мы соблюдаем».

Или другой пример. 1 августа 1941 года наша разведка добыла указания МИДа Великобритании послу Англии в Японии о политике Англии на Дальнем Востоке в случае нападения Японии на Советский Союз. В нем подчеркивалось: «Наши соглашения с СССР специфически лимитированы совместными действиями только против гитлеровской Германии… Мы не имеем каких-либо договорных обязательств порвать отношения с Японией в случае, если она нападет на СССР. Отсрочка такого шага даст нам возможность продолжать на месте наблюдать за развитием японской политики. Мы будем прилагать все усилия к возможно более тесному координированию нашей политики с действиями США». Что это, как не сговор с американцами, ущемляющий наши интересы?

Хотел бы отметить большой успех нашей контрразведки и разведки в 1941 году в пресечении разведывательной работы наших союзников против нас.

Правильное использование подставленного американскому военному атташе генералу Файмонвилу агента НКВД «Электрика» позволило, по существу, контролировать работу американских военных представителей.

Наша разведка и контрразведка в изучении разведывательных мероприятий англо-американских союзников всегда опирались на данные взаимодействия с военной и военно-морской разведками Красной Армии и ВМФ. Без наших военных аналитиков мы, конечно, не могли бы определить смысл разведывательных операций военных атташатов Англии и США. В специальных записках разведывательных управлений наркоматов обороны и ВМФ давалась развернутая квалифицированная оценка смысла действий офицеров военной и военно-морской разведок Англии и США в Москве, Мурманске и Владивостоке.