Внутренний СССР - О «дедовщине», антикоммунизме и коммунизме по существу и без эмоций

А все остальные солдаты части, когда в батальон обеспечения прибыл представитель Общественной палаты А.Кучерена, в один голос, производя впечатление зомби, говорили: “У нас в части дедовщины нет, это он сам над собой сделал… ”

Конечно, зная о дедовщине по рассказам старших братьев и вернувшихся со службы товарищей, а также по сообщениям СМИ, в России есть множество подростков, которые не желают быть объектами издевательства “дедов”, хотя при других условиях они бы не противились призыву [25]. Не всем им удаётся «откосить» от службы. Но служить приходят и те, кто и не пытался «откосить». И из их числа далеко не все, сталкиваясь с проявлениями дедовщины в отношении себя, оказываются настолько сильными физически и психологически устойчивыми, чтобы дотерпеть до тех пор, пока сами станут “дедами” или настанет долгожданный «дембель». Поэтому некоторое количество тех, кому не удалось «откосить», и тех, кто не в силах терпеть, становятся на путь симуляции или фактического нанесения вреда своему здоровью вплоть до попыток членовредительства. Некоторые из такого рода попыток членовредительства действительно могут вызвать и вызывают очень тяжёлые последствия, в том числе и локальный некроз (омертвение тканей), общее заражение крови и т.п. вплоть до смерти. Но такого рода случаи «самострельства» ещё более редки, нежели тяжёлые случаи дедовщины. Поэтому:

Только дураки могут выдавать тяжёлые случаи дедовщины за «самострельство» и только дураки могут искренне верить, что нет дедовщины, а имеют место исключительно эксцессы на почве желания уклониться от службы.

В-третьих, далеко не во всех частях и подразделениях есть возможность обратиться к поддержке извне по поводу дедовщины: с корабля в море — не обратишься; из подразделения или части, место дислокации которых вдали от крупных городов и вся связь и транспорт под полным контролем командования, — тоже не обратишься. Да и если обратишься, то результат не однозначен. Вот что сообщил сайт NEWSru.com 31 января 2006 г.:

« Солдат-срочник бежал из части под Вологдой после избиения офицером

Солдат срочной службы Иван Медведников бежал из войсковой части в поселке Рыбкино под Вологдой 28 января, после того как его избил командир части.

“Нас вызвал к себе командир части. Он пытался выяснить, кто из солдат ночью распивал спиртное. Одет он был в гражданское и был в нетрезвом состоянии. Схватил меня за шею и со всей силы ударил головой о стену. После того, как я упал, командир части пинал меня ногами в левый бок. Заместитель командира в это время стоял рядом”, — рассказывал Медведников журналистам.

Как сообщили “Интерфаксу” в областном совете “Солдатских матерей”, мать солдата Елена Медведникова написала заявление об избиении командиром части её сына. “Мой сын был избит командиром части. Также был избит сержант и ещё солдат из второй роты. Так как их хотели отправить на гауптвахту, мой сын решил сбежать”, — процитировали в совете “Солдатских матерей” заявление Медведниковой.

По результатам медицинского освидетельствования у Медведникова зафиксированы многочисленные ушибы тела и подозрение на сотрясение мозга.

Между тем, в войсковой части в поселке Рыбкино от комментариев отказываются. После побега Медведникова руководство части обратилось в военную прокуратуру с заявлением о дезертирстве солдата.

В военной прокуратуре гарнизона заявили, что уголовное дело по факту избиения Медникова возбуждаться не будет. “Солдат систематически уклоняется от службы, и версия об избиении командирами части, вполне возможно, — очередная ложь солдата, не желающего проходить службу”, — заявил военный прокурор гарнизона Алексей Овчинников.

В областном совете “Солдатский матерей” с начала 2006 года зарегистрированы уже шесть заявлений от родителей с просьбами разобраться в случаях неуставных отношений» ( http://www.newsru.com/russia/31jan2006/ran_print.html).

И кто лжёт в этом случае: — командование части? либо рядовой срочной службы?

И даже если рядовой уклонялся от службы, то кто же его избил? И почему военная прокуратура не желает найти ответ на этот вопрос и выявить всю правду, предпочитая подтвердить только истинность мнения командования части о том, что рядовой беспричинно дезертировал?

И это не единственный такого рода случай:

«Прокуратура Дальневосточного военного округа (ДВО) не подтвердила факт неуставных взаимоотношений в воинской части под Хабаровском в отношении саратовского призывника Евгения Коблова, которому ампутировали ноги [26].

“Возбуждено уголовное дело по факту самовольного оставления части. Подтверждений, что Евгений Коблов сбежал из-за неуставных взаимоотношений в части, пока нет", — заявил в пятницу [27]“Интерфаксу” представитель военной прокуратуры ДВО Сергей Поздняков.

По его словам, “солдат убежал из части, поселился в подвале и боялся вернуться из-за того, что его посадят”.

В настоящее время прокуратура Хабаровского гарнизона расследует уголовное дело только по факту самовольного оставления части, подчеркнул Поздняков» ( http://www.newsru.com/russia/03feb2006/koblov_print.html).

Чисто практически: собирать доказательную базу, подтверждающую заявление о дедовщине рядового, самовольно покинувшего часть, — это очень хлопотно. Собирать же доказательную базу по обвинению в самовольном оставлении части — хлопот никаких: задержали рядового вне расположения части; сообщили командиру, тот подтвердил заведомо удобную для него версию (если официально признаётся, что дедовщины нет, то ни командиру, ни кому-либо другому за неё отвечать не надо); написали бумаги, а может и выбили из “дезертира” признательные показания, и всё — дело в суд, распишитесь за приговор.

А вот расследовать дело о дедовщине, и либо осудить “дедов”, либо обличить ложь заявившего о ней, чтобы его можно было осудить за дачу заведомо ложных показаний и клевету, а не только за дезертирство и уклонение от воинской службы — это очень тяжёлая и кропотливая следственная работа. Зачем напрягаться, когда зарплата и карьера и так идут?

Кроме того, как сообщили СМИ, заботливые “отцы” командиры догадались: для того, чтобы не иметь головной боли от комитетов “солдатских матерей”, — надо высылать патрули на перехват жалобщиков — “дезертиров” — на подходах к офисам организаций “Солдатских матерей” и прокуратур.

Поэтому реально те, кого “деды” «напрягают» или «опускают», оказываются перед выбором:

· Всё перетерпеть, в надежде, что их не убьют и им не нанесут неустранимых тяжких увечий (этот вариант наиболее предпочтителен для “дедов”, “отцов” командиров [28]и большинства вышестоящего командования).