Внутренний СССР - Иудин грех ХХ съезда

«Обычно тот, кто в первый раз бывал у Сталина, долго не решался ответить на заданный вопрос, старался хорошенько обдумать, чтобы не попасть впросак. Так и я первое время, прежде чем ответить, мялся, смотрел в окно, на потолок. А Сталин, смеясь, говорил:

— Вы на потолок зря смотрите, там ничего не написано. Вы уж лучше прямо смотрите и говорите, что думаете. Это единственное, что от вас требуется.

Как-то я затруднился ответить на поставленный вопрос: не знал, как будет воспринят мой ответ, понравится ли то, что скажу, Сталин нахмурился:

— Только, пожалуйста, отвечайте так, как вы сами думаете. Не угодничайте. В разговорах со мной не нужно этого. Мало пользы получится от нашего разговора, если вы будете угадывать мои желания. Не думайте, что, если вы скажете невпопад с моим мнением, будет плохо. Вы специалист. Мы с вами разговариваем для того, чтобы у вас кое-чему поучиться, а не только чтоб вас поучать.

И он тут же рассказал об одном руководящем работнике, освобождённом в своё время от должности:

— Что в нём плохо? Прежде чем ответить на какой-нибудь вопрос, он прямо-таки по глазам старается угадать, как сказать, чтобы не получилось невпопад, чтобы понравилось, чтобы угодить. Так и смотрит в рот, чтобы повторить за начальством какую-нибудь глупость. Такой человек, сам того не желая, может принести большой вред делу. Опасный человек.

И продолжал:

— Если вы твёрдо убеждены, что правы и сумеете доказать свою правоту, никогда не считайтесь с чьими-то мнениями, а действуйте так, как подсказывает разум и ваша совесть.

(…)

Иногда Сталин получал деловые бумаги, авторы которых считали не только уместным, но и позволительным в конце письма добавлять всяческие излияния чувств и уверения в своей преданности. При чтении такого письма вслух, дойдя до концовки, Сталин либо пропускал её, либо говорил:

— Ну, а здесь, как полагается: “Ура! Ура! Да здравствует ВКП (б) и её вождь великий Сталин!” И, лукаво прищурившись, добавлял:

— Думает меня этим подкупить, заручиться поддержкой» (А.С.Яковлев “Цель жизни” (записки авиаконструктора), Москва, «Политиздат», 1973 г., цитируется по публикации в интернете: http://www.airwar.ru/other/bibl/yakovlev.html и далее

http://www.airwar.ru/other/bibl/yakovlev.zip, файл 36.html).

И Сталин действительно следовал этим принципам в жизни. В общении с ним по делу, некоторые профессионалы иногда доходили до ругани и вызывали его гнев в отношении себя. Об этом можно узнать из их воспоминаний: они не пали жертвами репрессий.

В качестве примера, обратимся к воспоминаниям артиллерийского конструктора В.Г.Грабина “Оружие победы” (М., 1989 г.). Грабин сообщает об обсуждении на заседании Государственного комитета обороны возможностей наращивания выпуска артиллерийских орудий:

«В декабре 1941 года на завод приезжал Ворошилов. Целый день мы с ним ходили по цехам, не успели даже пообедать. Клименту Ефремовичу очень нравилось всё, что он видел.

— Это вы здорово сделали, молодцы! — похваливал он. А 4 января меня вызвали на заседание ГКО. Вот и представился долгожданный случай, когда можно будет доложить И.В.Сталину о пушке ЗИС-3, а возможно, и показать её, подумал я. Нужно разрешение наркома Д.Ф.Устинова. Дмитрий Фёдорович незадолго до того был на заводе и ознакомился с состоянием производства. Он видел, что завод не только выполнит обещанное на декабрь пятикратное увеличение выпуска пушек, но и перевыполнит. К тому же в сборочном цехе он наблюдал за сборкой ЗИС-3. Завод попросил наркома разрешить доставить пушки в Москву, и он незамедлительно разрешил. Ворошилов на заседании ГКО не присутствовал. Заседание Государственного Комитета Обороны сразу превратилось в резкий диалог между Сталиным и мною. Вся наша работа подверглась очень острой и несправедливой критике, а меня Сталин обвинил в том, что я оставлю страну без пушек (особый вопрос: кто ложно осветил И.В.Сталину положение дел? — наш вопрос при цитировании). Я отстаивал позиции нашего коллектива до последнего.

Атмосферу этого заседания может вполне характеризовать лишь один эпизод. В очередной раз, когда я пытался возразить Сталину и защитить правильность выбранной нами позиции, обычная выдержка и хладнокровие изменили ему. Он схватил за спинку стул и грохнул ножками об пол. В его голосе были раздражение и гнев.

— У вас конструкторский зуд, вы всё хотите менять и менять! — резко бросил он мне. — Работайте, как работали раньше!

Таким Сталина я никогда не видел — ни прежде, ни позже.

ГКО постановил: нашему заводу изготавливать пушки по-старому.

В тяжёлом и совершенно безнадёжном настроении покинул я Кремль. Меня страшила не собственная моя судьба, которая могла обернуться трагически. Возвращение к старым чертежам и к старой технологии неизбежно грозило не только резким снижением выпуска пушек, но и временным прекращением их производства вообще. Вот теперь-то страна действительно останется без пушек!

Ночь я провёл без сна в бомбоубежище Наркомата вооружения.

Выполнить приказ Сталина — беда. Но как не выполнить приказ самого Сталина?!

Выхода не было.

Рано утром 5 января, совсем ещё затемно, ко мне подошёл офицер и предложил подняться наверх, к телефону. Я не пошёл: если хотят арестовать, пусть арестовывают здесь. Тяжёлая апатия охватила меня, мне уже было всё равно. А в том, что меня ждёт, я почти не сомневался: мой спор со Сталиным носил - если не вникать в его суть(выделено нами при цитировании) — характер вызова, а квалифицировать это как саботаж или вредительство — за этим дело не станет.

Через некоторое время офицер появился снова.

— Вас просят к телефону, — повторил он и добавил: — С вами будет говорить товарищ Сталин.

Действительно, звонил Сталин. Он сказал:

— Вы правы…

Меня как жаром обдало.

— То, что вы сделали, сразу не понять и по достоинству не оценить. Больше того, поймут ли вас в ближайшее время? Ведь то, что вы сделали, это революция в технике. ЦК, ГКО и я высоко ценим ваши достижения, — продолжал Сталин. — Спокойно заканчивайте начатое дело. [76]

Что же произошло? Ночью, после грозового заседания ГКО, Сталин, по-видимому, созвонился или встретился с Ворошиловым, и тот рассказал ему о наших делах, обо всём, что видел собственными глазами. Но к этой мысли я пришёл лишь впоследствии, сопоставив события» (приводится по публикации в интернете:

http://victory.mil.ru/lib/books/memo/grabin/23.html).

И В.Г.Грабин — не единственный, кто приводит такого рода факты, когда при обсуждении дел люди доходили до крайней степени выражения своих разногласий во мнениях с И.В.Сталиным. Бывало и такое, что некоторые в пылу обсуждения дела, выражая своё несогласие, сами срывались и начинали орать на Сталина чуть ли не матом, а он потом их успокаивал и признавал их правоту во мнениях по тем или иным вопросам конкретно — многословия, не связанного с конкретными проблемами и делами, И.В.Сталин не терпел.