Михаил Черноусов - Советский полпред сообщает…

– Вы совершенно правы, – поддержал его Ллойд Джордж. – Где они, крупные люди? Мы можем, пожалуй, похвастаться лишь Рузвельтом. Он знает, чего хочет, и умеет добиваться, чего хочет. Но Рузвельт далеко и в европейские дела не хочет вмешиваться.

– Ну можно не вмешиваться открыто, – сказал полпред, – и тем не менее находиться на чьей-то стороне.

– Я же сказал, что Рузвельт знает, чего хочет, – улыбнулся Ллойд Джордж. – Он большой человек. А здесь, в Англии, во Франции, хоть шаром покати. Куда они годятся, все эти болдуины, чемберлены, блюмы? Им приходится иметь дело с Гитлером и Муссолини. Эти фашистские диктаторы совсем не дураки. Они сделаны из грубого теста и действуют грубыми методами: силой, нахальством, запугиванием. Разве наши министры могут с ними разговаривать, разве они способны отстаивать наши интересы? Какая чепуха! Вот если бы Уинстон Черчилль был премьер-министром, он сумел бы заставить диктаторов с собой считаться.

– Кажется, сейчас его шансы возглавить правительство невелики.

– Чемберлен просто до смерти боится его. В результате с Гитлером и Муссолини разговаривают сопляки. Можете себе представить, что получается, когда, скажем, Иден беседует с Муссолини? Разумеется, Муссолини положит его на обе лопатки. Так оно и было во время итало-эфиопской войны. Вот ваш Сталин – совсем другое дело. Это решительный человек с твердой рукой, он может отражать натиск Гитлера и Муссолини. У нас же – одно горе. Взять хотя бы Чемберлена – узкий, ограниченный человек. Настоящая рыба с холодной головой. По своей психологии это же провинциальный фабрикант железных кроватей!

Кто-кто, а Ллойд Джордж знал цену Чемберлену. Двадцать лет назад Чемберлена, консерватора знатного происхождения, протолкнули на пост министра по рекрутированию армии в коалиционное правительство Ллойд Джорджа, где он быстро и успешно развалил работу. «Лев» раскусил, что ему подсунули бездарность, и спустя полгода с треском выгнал его. И вот теперь шестидесятивосьмилетний Невиль Чемберлен сменил в мае ушедшего на покой Болдуина на посту премьера. Неожиданностью это не было: он давно пользовался большим влиянием в консервативной партии и по традиции, как министр финансов, считался основным претендентом на пост премьер-министра.

…У знаменитого британского политика и дипломата Джозефа Чемберлена было от двух браков два сына – Остин и Невиль. Положение в свете и связи отца открыли им дорогу в высшие сферы. Остин, которого отец готовил к политической карьере, в течение тридцати лет занимал министерские посты, в том числе был в 20-х годах пять лет министром иностранных дел в правительстве Болдуина. Младшего же сына сэр Джозеф считал для политики вовсе непригодным и решил попробовать его на торговом поприще. Невиль не проявил себя и здесь. Тогда отец пустил его по административной линии, где он продвинулся до мэра Бирмингема. Затем последовал провал у Ллойд Джорджа.

Но после отставки «льва» звезда Чемберлена стала быстро восходить. Посредственность, случайно вознесенная к вершинам власти, уверовала в свое величие. А где же еще проявить его, где удовлетворить тщеславие, как не на ниве внешней политики! И Чемберлен, презрев совет сводного брата, говорившего: «Невиль, ты должен помнить, что ничего не понимаешь во внешней политике», именно ей уделял все внимание. В основу своего курса он положил открытую ненависть к Советскому Союзу и активное «умиротворение» агрессоров. Узколобый и самонадеянный человек поселился на Даунинг-стрит, 10 в один из самых ответственных моментов истории. Лучшего британский правящий класс предложить не смог. Худшего он предложить не мог…

– Мне совершенно точно известно, – продолжал Ллойд Джордж, – что генеральный план Чемберлена сводится к следующему: в течение года добиться замирения с Германией и Италией и заключить «пакт четырех». Для Центральной и Юго-Восточной Европы Чемберлен готов удовлетвориться неопределенными обещаниями диктаторов о ненападении.

– А Советский Союз? – спросил Майский.

– Ваша страна по его плану должна быть исключена из европейской комбинации и предоставлена самой себе. Добившись всего этого, Чемберлен пойдет на выборы и скажет избирателям: «Проблему европейского успокоения решил я! Теперь все в порядке, голосуйте за консерваторов!» Он одержит победу и останется еще на пять лет на Даунинг-стрит, 10.

– И он надеется, – сказал Майский, – что пакты и обещания удовлетворят агрессоров?

– В том-то и дело! – воскликнул Ллойд Джордж. – Величайшая наивность воображать, будто фашистских диктаторов можно приручить только с помощью хороших слов. Они народ кровожадный и требуют куска мяса.

– Но осуществление его планов зависит не от него одного. А ваши союзники? А Франция?

– В Париже одно за другим приходят к власти слабые и трусливые правительства – Дельбос, Даладье, Блюм, сменивший его Шотан… Париж недооценивает своих возможностей и угодничает перед Лондоном. Вот Барту был совсем другим человеком. Он знал, как надо разговаривать с английскими министрами. Тогда не Париж шел за Лондоном, а, наоборот, Лондон плелся за Парижем.

– Франция странно ведет себя в испанском вопросе, – заметил полпред. – Ведь в случае победы Франко она почти по всем своим сухопутным границам будет окружена фашистскими государствами.

– Тогда она погибла, – произнес Ллойд Джордж. – Я не могу понять, как французы могут спокойно смотреть на захват Пиренейского полуострова итальянцами и немцами.

– И одновременно Париж превращает в клочок бумаги франко-советский пакт.

– Вместо того чтобы всячески укреплять этот пакт, – Ллойд Джордж все больше горячился, – они его стыдятся. Полное безумие! Кто может спасти Францию в случае войны с Германией и Италией? Не Англия, а только Россия. Англия в силах помочь Франции лишь морской блокадой и своим воздушным флотом, но не сухопутной армией, которой у нее, по существу, нет. А победу над Германией решит большая сухопутная армия. Такая армия есть только у России. И как раз с Москвой французы не хотят укреплять отношения.

– А вы считаете, что война скоро начнется? Каковы ваши впечатления от прошлогодней поездки в Германию?

– Я подолгу беседовал с Гитлером. У него есть пунктик – коммунизм. Всякий раз, как Гитлер упоминал коммунизм и коммунистов, он сразу же становился невменяемым, его лицо внезапно искажалось: глаза вспыхивали огнем, а губы начинали судорожно сжиматься. Он чуть не с пеной у рта кричал о коммунистической опасности. По-моему, он действительно верит в свою миссию – спасти цивилизацию и раздавить гидру коммунизма.

– А не говорили ли вы с Гитлером о проблемах европейского мира? – спросил Майский.