Елена Сапарина - Ага! и его секреты

Теплов уверяет, что всякий полководец должен обладать своеобразным «временным воображением», то есть способностью непосредственно представлять себе течение событий и по разрозненным признакам воссоздавать мысленно их ритм. Временное воображение тоже служит основой военной интуиции, или «чувства противника», как ее иногда называют.

Кстати, в любой практической деятельности работа может быть продуктивной, творческой, только когда вырабатывается соответствующая интуиция. У летчика это «чувство самолета», у юриста «чувство следователя», у пловца «чувство воды», у футболиста «чувство мяча» и т. п.

Но не всегда же полководец действует интуитивно. Вот что говорил Наполеон по поводу одного исключительно смелого передвижения войск: «Это расчет часов; это также расчет территории; но при этом нельзя ошибиться ни на несколько минут, ни на несколько саженей, так как дело идет о целости армии».

Стало быть, расчет — точнейший, ювелирный, без которого невозможно было бы действовать быстро и уверенно, тот расчет, что лежит в основе совершенно особого качества полководца — мужества ума. Именно это позволило Кутузову вопреки мнению огромного большинства военачальников, в разрез с требованиями царя, несмотря на желание всей армии и жителей, оставить в 1812 году Москву без боя. И кажущееся поражение обернулось хорошо рассчитанной победой.

Смелость мысли необходима и ученым. Ведь чтобы по-новому взглянуть на, казалось бы, известное, подтвержденное авторитетами, нужно быть человеком мужественного, решительного ума. Те, кто остерегался ставить вопросы, так и не сумели стать первооткрывателями.

Благодаря точному расчету опытный полководец словно предвидит события. Предвидение — результат глубокого проникновения в обстановку и понимания главного в ней, решающего, того, что определяет ход событий. Военная карьера Наполеона началась с такого случая. После падения Тулона в руки французского командования попали протоколы военного совета англичан, на котором обсуждалось, как удержать крепость. Когда их сравнили с протоколами того военного совета, на котором Наполеон (тогда просто капрал) предлагал свой план взятия крепости, то выяснилось, что он заранее предвидел все возможные действия противника. Это дало ему чин генерала.

Предвидение в науке играет, пожалуй, даже большую роль, чем в деятельности практиков. Вот что говорил, например, об известном итальянском физике Энрико Ферми его друг, тоже ученый: «Ферми был тогда, бесспорно, самым видным специалистом по нейтронам. Интуитивное чутье, подсказывавшее ему законы поведения нейтронов, напоминает чутье эксперта по радиоприемникам, угадывающего направление электрического тока в схеме. Чтобы предвидеть результаты опыта, Ферми не нужны были расчеты…»

Итак, предвидение — это умение выделить существенное, высшая ступень мысленного анализа. Пожалуй, не только анализа. «Превращение сложного в простое» — вот формула мышления полководца, которую выдвигает Теплов. Иными словами, вначале анализ сложной обстановки, в итоге синтез, дающий простые и определенные решения. Характерно, что в мышлении полководца синтез не только следует за анализом, но и предшествует ему. Военный начальник анализирует обстановку всегда с какой-то точки зрения, в свете каких-то идей, то есть на основе уже каких-то предварительных выводов.

У хорошего практика ум не может быть, как у большинства теоретиков, либо аналитическим, либо синтетическим. В нем обязательно должны быть высоко развиты оба мыслительных процесса.

Значит, не приходится и говорить, что мышление практиков ниже мыслей теоретиков. Лишний раз убеждаемся, что чисто количественные оценки «выше» и «ниже» мало применимы к разным способам мыслительной работы взрослого человека. Чаще приходится иметь дело с качественной стороной этих процессов.

Конечно, отсутствие прибора, натурального или воображаемого, который вроде термометра, измеряющего температуру, точно характеризовал бы уровень мышления, существенно затрудняет задачу исследователей. Приходится вырабатывать критерии, которые сами по себе не являются такими абсолютными, как, скажем, константы в физике. Даже понятие «инерция», как мы видели, неодинаково звучит в разных устах.

Заслуга не во всем сходных, но объективных критериев в том, что они позволяют как бы высветить с разных сторон лабиринты мышления, подобно прожекторам, бросающим лучи из разных точек на один и тот же объект.

Так, например, иногда разделяют людей и по другому признаку — конкретному и абстрактному уму. Один французский психолог сравнивал с этой точки зрения крупнейших физиков. Вот что он пишет: «Некоторые из них обладали замечательной способностью представлять в своем воображении сложное целое, образуемое разнородными объектами; они схватывают эти объекты одним взглядом и не нуждаются в том, чтобы близорукое внимание направлялось сначала на один объект, потом на другой, и этот единый взгляд не является смутным и неопределенным; он точен вплоть до мелочей, каждая деталь отчетливо воспринимается на своем месте и в своем относительном значении.

Таковы конкретные умы. Для других представлять в воображении очень большое количество объектов и притом так, что они усматриваются сразу, во всей сложности их взаимоотношений… операция невозможная или, во всяком случае, очень трудная… Но зато они без всякого усилия постигают идеи, очищенные в результате абстракции от всего того, что может опираться на чувственную память, они ясно, исчерпывающе схватывают смысл суждения, связывающего такие идеи».

Это абстрактные умы, которые «сводят факты к законам, а законы к теориям».

В научном творчестве такое разделение правомерно. Зато полководцы и вообще «практики» — это непременно люди конкретного ума. Ведь невозможно представить себе военного начальника, который привел армию к поражению, хотя руководствовался при этом верными решениями стратегической задачи. А в науке может иметь большую ценность решение неправильное в целом, но дающее глубокое и оригинальное освещение отдельных сторон проблемы.

Тем не менее между мышлением теоретиков — ученых, писателей, художников и военных начальников, государственных деятелей, политиков — больше сходства, чем различий. Насколько можно судить, конечно, по немногочисленным исследованиям психологов. Работа Бориса Михайловича Теплова едва ли не единственная в своем роде. Большинство психологов предпочитают описывать «мышление вообще», а не исследовать подробно ум полководца, инженера или музыканта.