Александр Бялко - Происхождение человечества

Итак, что же главное принес на родину тридцатилетний Иисус?

Веру в то, что обычный человек может стать богом, духовно работая над собой. Подкреплялось это удивительными демонстрациями йоги, которые до сих пор приводят в изумление. Может быть, на самом деле наш набор генов позволяет ходить по воде, летать и оживлять мертвых [рис. 83]? Надо только уметь им пользоваться. Время покажет.

Еще одно событие в жизни Христа указывает на Индию. Само крещение. Напомню, как оно проходило. Иисус встречается с Иоанном на берегу Иордана. Они интересны друг другу, оба философы, учителя. Сидят, говорят о том о сем, ученики того и другого стоят рядом. Возможно, выпивают. В евангелии почти во всех посиделках происходило питье вина [рис. 84]. О чем они говорили? Обо всем, наверное, о чем и сейчас говорят двое мужчин, сидя за кувшином вина. На улице январь, прохладно. В современном Израиле в середине января от 10 до 20 градусов, вода в Иордане холодная.

И, глядя на эти холодные воды, Иисус вдруг говорит:

— А в Ганге сегодня купаются!

— Как купаются? — удивляется Иоанн.

— Так вот входят в воду реки и окунаются.

— А нам слабо?

— Нет, не слабо!

На глазах удивленных учеников и последователей оба мыслителя лезут в воду и окунаются с головой. Это невероятная история моржевания производит на местных жителей жаркой Иудеи такое сильное впечатление, что о ней вспоминают вот уже две тысячи лет.

За то, что эта история не выдумка, говорят даты омовения в Ганге и праздник крещения у христиан. Крещение у христиан празднуется с 6 января у католиков по 19 января у православных. Омовение в Ганге происходит по лунному календарю с 9 января. Махабхарата утверждает, что боги снимают грехи с окунувшихся в это время. Практически так же трактуют праздник и христиане. Я сомневаюсь, что эти совпадения совершенно случайны.

Дальнейшее развитие событий только подтверждает это.

Иисус не мог не видеть трупы распятых преступников, демонстративно выставленные по всей Иудее. Римляне, склонные к театральным эффектам, придумали эту впечатлительную мучительную казнь. Когда же он, как опытный йог, пытался объяснить своим ученикам, что смерти на этом странном приспособлении можно избежать, пользуясь приемами йоги, друзья иудеи его не поняли. Тогда, вероятно, и возникло тайное пари с Пилатом, о котором знали только Пилат, Иисус и его помощник Иуда. При этом роль Иуды полностью перевернута. В действительности он был самым близким и доверенным лицом. Поэтому он и общался с охранкой Ирода и выдал ей Иисуса, поцеловав его перед трудной и рискованной миссией [рис. 85].

По условиям спора с Пилатом все должно быть по-настоящему. Христос прошел перед процедурой распятия тренировку в пустыне и соответствующую подготовку в течение сорока дней. Он должен был перетерпеть боль, а потом впасть в летаргический сон, что умеют и сейчас делать продвинутые йоги.

О том, что Христос с Пилатом были знакомы, говорят два факта — поведение Иисуса в тюрьме, его общение с Пилатом. Общались они не как следователь с преступником, а как хорошие знакомые. Самое парадоксальное и душераздирающее в этом то, что при этом человеческом отношении к заключенному Пилат выносит страшный смертный приговор. А как могло быть иначе? Спор есть спор.

Вторым фактом, указывающим на постоянное тайное общение Иисуса и Пилата, является полная информированность Иисуса в делах Иерусалима. Он точно знает — где, кто, когда и за что его арестует. Он в курсе, кто из его учеников стучит на него властям. Это можно было узнать только из первых рук прокуратора. Даже бог-отец не разобрался бы в хитросплетении тогдашних интриг. Впереди было распятие.

И уже после распятия еще один факт указывает на то, что между Понтием и Христом были отношения. Как уже говорилось, распятие — это показательная казнь. Висящие на крестах преступники ежеминутно напоминали жителям Иудеи, что будет с тем, кто не подчиняется власти Рима. Трупы висели на крестах, пока не падали, разлагаясь. Аналогично поступали феодалы в средневековой Европе, ставя виселицы. Почему Христа сняли с креста сразу после того, как он умер? Это было вопиющее нарушение порядка, которое могло быть санкционировано только высоким начальством. Охранник формально констатировал смерть, потыкав копьем распятого, и труп отдали родственникам. Все это происходило на высокой горе в центре города, на виду у всего народа Иерусалима. В любом другом случае уже сотни доносчиков доложили бы в соответственные органы и, вполне возможно, труп водрузили бы обратно. Предположу, что Пилат боялся, что после страшных мучений, перенесенных Христом, он не выдержит. Если это так, то Пилат был порядочным человеком и понимал, какие страшные мучения несет распятие.

Опуская подробности экзекуции и отбросив лирику, можно сказать, что победа была завоевана. Победа, прежде всего Человека с большой буквы над собой. В условиях Римской империи, которая как общество потребления ставила превыше всего удовлетворение человеческой похоти, это был космический прорыв, который запечатлелся в веках. Именно поэтому в нескладную и путаную религию, которая называется христианство, верят миллиарды. Осталось удовлетворить простое человеческое любопытство — что же получил Христос от Понтия Пилата, выиграв спор, и чем рассчитался прокуратор Иудеи, проиграв. К сожалению, даже намека на предмет спора нет. Иисус по правилу спора исчез.

Если бы он остался и был обнаружен, это был бы не просто скандал, а невыполнение имперской воли. Это грозило большими неприятностями прокуратору, а преступнику, избежавшему наказания, новой казнью. Возможно, и другим способом. Так что такой ход событий никому был не нужен.

Вся компания Христа и его родственники остались без притеснений и гонений на инакомыслящих, что тогда было необычно для Римской империи. Они стали разносить учение по всему миру. Вероятней всего, разрешение на пропаганду и было предметом спора. Скорее всего, у Иисуса Христа с Пон-тием Пилатом был такой разговор:

— Я умру на кресте, если проиграю, а ты ничем не рискуешь.

— Если ты останешься жив, как говоришь, тогда твое ученье верно, и можешь беспрепятственно учить ему людей. Я обещаю. Я сам буду твоим учеником.

— Мне самому тогда будет учить нельзя.

— Самому тебе нет, ты же не хочешь кончить жизнь на виселице. Обещаю, твоих последователей не тронут. Клянусь!