Люциан Климович - Завоевание космоса и вера в бога [сборник статей]

Таким образом, идея божественного "первотолчка" оказывается опровергнутой. Никакого первоначального приведения планет в движение как какого-то единовременного акта не было, и речь может идти только о переходе движений частичек облака в движение образовавшихся из этих частичек планетных тел. Такой вывод подтверждается исследованиями советских ученых: академиков В. А. Амбарцумяна, О. Ю. Шмидта и В. Г. Фесенкова. Однако до последнего времени правильность приведенных теоретических положений не была проверена опытным, экспериментальным путем. И только созданные впервые в мире советские искусственные спутники Земли и Солнца позволили получить окончательное доказательство истинности научных взглядов и навсегда похоронить легенду о "первом толчке".

Нетрудно понять, что движение спутников, как и движение планет, складывается из двух элементов: притяжения и тангенциального элемента. Откуда же берется этот последний? Как известно, для запуска спутника необходимо развить определенную скорость, что достигается за счет отталкивания заключенной в ракете-носителе массы. Пока происходит это отталкивание, снаряд взлетает и таким путем преодолевает земное притяжение. Когда же ракета достигнет требуемой скорости, дальнейшее движение вокруг Земли (или Солнца) продолжается при выключенном двигателе. Здесь спутнику не дает падать возникший при выходе на орбиту тангенциальный элемент. Он появляется как превращенная или перенесенная форма предшествовавшего отталкивания частиц газовой массы, образующейся в процессе сгорания топлива в реактивном двигателе. Следовательно, человек может теперь сам создавать нужный ему для вывода спутника Земли или Солнца на орбиту тангенциальный элемент. Это служит лучшим подтверждением естественного происхождения последнего у планет солнечной системы.

Атеистическое значение запуска искусственных спутников Земли и Солнца далеко не исчерпывается сказанным выше, С созданием искусственных небесных тел рушатся религиозные вымыслы о "тверди небесной", о "рае на небе", где якобы обитают бог, ангелы, души праведников и т. п. Космическое пространство оказывается именно таким, как его представляет наука, а не религия.

Известно замечание Ф. Энгельса о том, что с каждым составляющим эпоху открытием в естествознании материализм неизбежно изменяет свою форму. Тем более это справедливо в условиях начавшейся ныне космической эры. Ведь астронавтика, вообще вся сумма проблем, связанных с освоением космоса, представляет собой не просто новое крупное научное открытие. Это в известном смысле итог, синтез всех основных достижений современного естествознания, технических и прикладных наук. Ясно, что философский анализ, философское осмысление успехов астронавтики и возможностей ее развития приведут, видимо, к гораздо более фундаментальным результатам, нежели обобщение даже очень крупных сдвигов в какой-либо отдельной науке.

Об этом говорит прежде всего хотя бы перечень некоторых вопросов, возникающих при анализе космических устремлений человечества.

В самом деле: случайно или не случайно люди стоят в нашу эпоху перед перспективой освоения и покорения космической природы? Надо, полагать, не случайно. Но если космические свершения человечества — и настоящие и будущие — закономерны и необходимы, то нас должен заинтересовать вопрос, в чем конкретно заключается эта закономерность и необходимость. Почему человеческое общество вступает ныне на звездную дорогу? Зачем это нужно? Каков исторический смысл космических деяний людей? Исследование таких проблем заставляет глубже изучить взаимодействие общества и природы, а также объективные законы этого взаимодействия. В итоге возникает возможность более основательно исследовать фундаментальный философский вопрос о месте и роли разумных существ во Вселенной.

Разберем в первую очередь группу фактов, где новые, космические тенденции человеческой истории видимы сейчас особенно четко. Речь идет о некоторых особенностях развития науки.

В древнее время, в эпоху средневековья, а с известным приближением и в новое время наука была геоцентричной. Ее подход к изучению явлений и законов природы, методы исследования, само понимание исходных позиций и полученных результатов были сугубо земными. О небесных, космических, "вселенских" делах рассуждали в основном философы. Естествознание являлось в общем весьма земным по своему научному материалу и миросозерцанию, даже если учитывать отдельные исключения из этого правила (например, астрономию). У Энгельса были все основания для того, чтобы даже в XIX веке написать в "Диалектике природы": "Вся наша официальная физика, химия и биология исключительно геоцентричны, рассчитаны только для Земли" [1] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 553. .

Однако в естествознании нового времени на этом земном фоне стали намечаться и новые тенденции. Чем ближе к нашим дням, тем чаще и больше возникают в науке космические мотивы и аспекты, пока, наконец, процесс космизации не принимает всеобщего характера. Первыми на этот путь вступили астрономия и математика.

Подвиг Коперника, продолженный Джордано Бруно и Галилеем, положил, начало решительному освобождению астрономической науки ют гнета чисто земных представлений и узости земного подхода к ее предмету. Коперниканство явилось поистине революционным переворотом, первым серьезным ударом по геоцентризму, пронизывавшему естествознание. Вслед за этим Ньютон открывает закон всемирного тяготения, возникают научные космогонические гипотезы и т. д.

Важнейшим рубежом на пути к все более адекватному познанию космоса явилось создание метода спектрального анализа. Столь мощный метод в сочетании с фотографией и фотометрией привел к новой революции в астрономии, которая быстро начала перестраиваться на астрофизический лад. Можно сказать, что с внедрением астрофизических представлений (имеющих существенно неземной характер) произошло второе рождение этой науки.

После астрономии наступила очередь математики. Если не считать отдельных предшествующих малозначительных штрихов, намечающийся поворот к космосу здесь ознаменовался прежде всего созданием геометрии Н. И. Лобачевского. Космический характер ее понимал сам автор. Совершенно необычное содержание и выводы новой геометрии имели вполне определенную причину и источник. Математика приступила к изучению таких свойств пространства, которые ярче всего проявляются в достаточно больших областях Вселенной и "не видны" в земных масштабах.