Шон Кэрролл - Вселенная

Конечно, это интересные философские шутки и игры, но они не имеют особого значения в реальном мире, по крайней мере при современном уровне технологического развития. А может быть, имеют? Существует древний мысленный эксперимент под названием «Корабль Тесея», также затрагивающий некоторые из этих проблем. У Тесея, легендарного афинского царя, был великолепный корабль, на котором он провёл немало битв. В память о Тесее афиняне сохранили его корабль у себя в порту. Время от времени часть обшивки или мачты рассыхалась так, что не подлежала ремонту, и эту деталь требовалось заменить новой, чтобы содержать корабль в порядке. Здесь мы опять сталкиваемся с проблемой идентичности: остаётся ли корабль тем же самым судном, если заменить на нём одну доску? Если вы считаете, что остаётся, то что произойдёт, когда будут заменены все доски, одна за другой? И (как вопрошал Томас Гоббс) что, если мы отыщем старые доски и соберём из них корабль? Станет ли он внезапно кораблём Тесея?

Все эти вопросы в узком смысле касаются идентичности. Когда одна вещь «идентична» другой? Но в более широком смысле это онтологические вопросы, касающиеся наших базовых представлений о том, что существует в мире. Какие вещи здесь вообще есть?

Задаваясь вопросом о подлинности «настоящего» капитана Кирка или корабля Тесея, мы сталкиваемся с целым букетом подразумеваемых гипотез. Мы предполагаем, что в мире существуют так называемые люди и так называемые корабли и что эти объекты каким-то образом сохраняются во времени. Всё идёт гладко, пока мы не сталкиваемся с загадкой — например, с одной из «ситуаций дублирования», которая проверяет на прочность наши представления об этих объектах.

Всё это важно не потому, что мы вот-вот сконструируем рабочую модель транспортёра, а потому, что наши попытки осмыслить общую картину неизбежно связаны с различными взаимно пересекающимися вариантами рассуждений о мире. Есть атомы, есть живые клетки, есть человеческие существа. Насколько важную роль играет представление о «данном конкретном человеке» в наших представлениях о мире? Должны ли вообще такие феномены, как «люди» и «корабли», присутствовать в нашей фундаментальной онтологии? Мы не можем судить о том, имеет ли жизнь отдельного человека какое-либо значение, если даже не знаем, что такое «человек».

* * *

По мере того как веками развивались наши знания, и научные знания в частности, онтология превратилась из очень насыщенной в довольно скудную. Для древних людей было логично полагать, что в мире существуют всевозможные абсолютно различные феномены; в современном мире мы стремимся оперировать не количеством, а качеством.

Сегодня мы бы сказали, что корабль Тесея сложён из атомов, каждый из которых включает протоны, нейтроны и электроны — точно такие же частицы, из которых состоят все прочие корабли, а также мы с вами. Нет никакой первозданной «кораблевости», ипостасью которой был бы корабль Тесея; есть просто наборы атомов, которые постепенно изменяются со временем.

Это не означает, что если мы считаем все корабли наборами атомов, то вообще не можем говорить о кораблях. Было бы страшно неудобно, если бы кто-то задал вам вопрос о том или ином явлении, а мы могли бы в ответ лишь перечислить огромные множества атомов и рассказать, как они взаимодействуют друг с другом. Если бы вы тратили на упоминание каждого атома одну секунду, то на рассказ о корабле Тесея у вас бы ушло примерно в триллион раз больше времени, чем существует наша Вселенная. В самом деле, непрактично.

Всё дело лишь в том, что в нашей онтологии «корабль» является производной категорией, а не фундаментальной. Это удобный способ рассуждения об определённых подмножествах простейших первокирпичиков, из которых состоит Вселенная. Мы изобретаем концепт «корабль», поскольку он удобен для нас, а не потому, что он существует даже на глубочайшем уровне реальности. Если мы заменим на корабле все доски, будет ли это тот самый корабль, что и прежде? Не знаю. Нам решать. Сам феномен «корабль» был придуман нами исключительно для удобства.

Это нормально. Глубочайший уровень реальности очень важен; но важны и все те различные способы, которыми мы можем рассуждать об этом уровне.

* * *

Здесь мы наблюдаем разницу между насыщенной и скудной онтологией. В насыщенной онтологии присутствует большое число различных фундаментальных категорий. «Фундаментальный» означает «играющий важную роль в наших глубочайших, наиболее исчерпывающих представлениях о реальности».

В скудной онтологии мир описывается в немногочисленных фундаментальных категориях (возможно, будет всего одна такая категория). Но будет множество способов рассуждений о мире. «Способ рассуждения» в данном случае — это не какая-нибудь декорация, а абсолютно принципиальный аспект нашего восприятия реальности.

Два различных варианта онтологии: насыщенная и скудная. В рамках указаны фундаментальные концепции, а в кругах — производные или эмерджентные — инструменты для рассуждения о мире

Одно из достоинств насыщенной онтологии — с ней легко сказать, что реально, ведь каждая категория описывает нечто реальное. В скудной онтологии это не столь очевидно. Должны ли мы считать реальным лишь основополагающий уровень мира, а все различные способы его фрагментации и рассуждения о нём воспринимать как иллюзорные? Это наиболее суровый подход к реальности, иногда именуемый элиминативизмом . Его сторонники просто обожают исключать те или иные концепции из сферы реального. На вопрос «Который капитан Кирк настоящий?» элиминативист бы ответил: «Какая разница? Люди — это иллюзии. Всего лишь вымышленные истории, которые мы рассказываем об одном поистине реальном мире».

Я собираюсь отстаивать иную точку зрения: наша фундаментальная онтология, наилучший имеющийся у нас способ рассуждения о мире на его глубочайшем уровне, исключительно скудна. Но многие концепции, относящиеся к нефундаментальным способам суждения о мире, — полезные идеи, описывающие более высокоуровневую, макроскопическую действительность, — заслуживают права именоваться «реальными».

Ключевое слово в данном случае — «полезные». Разумеется, существуют и бесполезные способы рассуждения о мире. В научном контексте такие бесполезные способы именуются «неверными» или «ложными». Способ рассуждения включает, как правило, не просто набор концепций, но и систему правил для операций над ними и описания их взаимосвязей. Любая научная теория есть способ рассуждения о мире, и в соответствии с этим способом мы можем говорить: «Существуют тела, называемые планетами, а также так называемое Солнце; все планеты и Солнце движутся в так называемом космосе, а движение планет вокруг Солнца именуется “орбитальным вращением”. Каждая орбита описывает в пространстве конкретную фигуру, так называемый эллипс». В целом именно так Иоганн Кеплер изложил теорию движения планет, сформулированную им на основе работы Коперника, предположившего, что Солнце является центром Солнечной системы. Лишь позднее Ньютон описал эти явления в контексте гравитации. Сегодня мы сказали бы, что в определённых обстоятельствах теория Кеплера довольно полезна, но уступает теории Ньютона, которая, в свою очередь, не столь полезна, как общая теория относительности Эйнштейна.