Дэниел Манникс - Идущие на смерть…

Внутренний барьер был спешно убран, и арена была освобождена для состязаний на колесницах. Это должны были быть особые состязания. Настоящие состязания на колесницах проходили только в Большом цирке, специально для них построенном. Удовлетворяя требования болельщиков, Домициан увеличил число состязающихся упряжек с 4 до 6, создав команды Золотых и Пурпурных. Он устраивал до 100 состязаний в день, уменьшив количество кругов, которые делали колесницы вокруг Спины, с 7 до 5, чтобы увеличить количество заездов. Однако обширная арена Колизея была недостаточно велика для свободного маневрирования 6 квадриг, поэтому проходившие на ней состязания были скорее шуточными.

Состязания на колесницах начались. Сперва соревновались колесницы, запряженные страусами, затем верблюдами, потом африканскими антилопами. Поскольку возничие совершенно не могли управлять этими животными, каждое состязание заканчивалось большой свалкой. Их и устраивали в расчете на такое окончание. После истерического возбуждения, вызванного бойней евреев, эта интерлюдия своим комизмом развлекала зрителей и давала им возможность расслабиться. Между колесницами бегали карлики в шутовских костюмах. Они специально пугали животных и притворялись, что их переехала колесница. Один из карликов забыл, что страусы бьют ногами вперед, а не назад, как лошади, и подставил себя под удар, который вырвал ему внутренности. Толпа долго смеялась и посчитала, что это был самый забавный случай за все время игр.

День клонился к вечеру. Наступило время главного представления. Когда солнце зашло за край цирка, стало заметно прохладнее, и матросы начали сворачивать веларий. Перегретый воздух поднимался вверх и затруднял работу. Огромный кусок ткани, поднимаясь и опускаясь в восходящем потоке воздуха, втягивал свежий воздух через колоннаду верхнего яруса, окружавшую здание. Толпа расслаблялась, слышались вздохи облегчения. Рабы убрали курильницы с благовониями, ставшие ненужными, когда началась циркуляция воздуха. Патриции спрятали сухие духи. На подиуме зрителей стало больше, чем в первой половине дня. Многие патриции презирали обычные вульгарные зрелища, которые так любила чернь. Но сейчас наступило время гладиаторских боев, а ими интересовались даже самые взыскательные зрители из знати.

Вслед за оркестром на арену строем вышли гладиаторы. Выходя на арену, они расходились в разные стороны, и вскоре вся арена заполнилась гладиаторами. Они отсалютовали императору и молодому эдитору, который в это время с азартом заключал пари со всеми желающими. Его интересовали только гладиаторские бои. Как все патриции, он считал себя знатоком в боевых искусствах. Толпа состояла из ярых болельщиков и приветствовала различные отряды гладиаторов криками: «Ура путеоланинам! Удача всем мукенанцам! Крючок для помпейцев и путекузанцев»! Здесь и там вспыхивали драки между разными группами болельщиков. Гладиаторы в своих великолепных доспехах и снаряжении представляли впечатляющее зрелище. Обученные военному строю, они отлично маршировали по арене. Каждая группа гладиаторов несла свое традиционное оружие. Гоплиты были в полных доспехах, мирмиллоны с кривыми саблями, ретиарии с сетями и трезубцами, пагниарии с деревянными щитами и длинными бичами, эсседарии замыкали шествие на колесницах, в каждой из которых, кроме возничего, помещался и метатель арканов. Было представлено много типов гладиаторов и много типов оружия. Чернь не только знала все типы оружия, но и почти каждого гладиатора.

В те времена гладиаторы все еще были великолепно обученными профессиональными бойцами, гордящимися своей профессией. У них были славные традиции. Сто лет назад гладиаторы Марка Антония, которых он готовил к выступлению в честь своей ожидаемой победы над Августом Цезарем, остались с ним, когда его покинули собственные войска. Они образовали армию и попытались добраться до своего хозяина в Египет. Когда выяснилось, что им не достать корабли, они отправили Антонию послание, в котором убеждали его вернуться и дать им возможность отдать за него свои жизни. Однако Антоний не захотел оставить Клеопатру. Гладиаторы служили и как телохранители императоров. Выдающиеся гладиаторы были до сих пор самыми известными людьми в империи. Гораций с горечью писал: «Если Малсенас говорит, что сегодня будет холодно, это становится темой для разговоров в Риме». Нерон приказал украсить свою гробницу резьбой с изображением победы Петраитиса. Мальчики царапали имена знаменитых гладиаторов на стенах своих комнат, а хозяева гостиниц вывешивали памятные таблички типа «Здесь был Петраитес», подобно тому как Сарди вывешивал на стенах портреты театральных знаменитостей.

Но эта самая ужасная и мужественная профессия была уже поражена болезнью. Она появилась, когда гладиаторы стали сражаться с животными. Помпей выставил гладиаторов против слонов. Клавдий создал кавалерию, сражавшуюся с леопардами. Нерон заставил преторианскую гвардию сражаться с 400 медведями и 300 львами. Ни гладиаторы, ни ланисты не знали заранее, когда против них выставят медведей, львов и диких кабанов. Это зависало от прихоти толпы. Пока человек бился с человеком, у него было 50 шансов из 100 выжить (или 40, если взять в расчет, что он мог умереть от ран после боя). И ланистам было выгодно воспитывать таких великих бойцов, как Фламма. Но когда людей посылали против диких зверей, если они не были обученными бестиариями, которые рисковали не больше, чем современные матадоры, то вероятность гибели достигала 90-100 %. При таком положении большие затраты на обучение гладиатора-профессионала не оправдывались, подобно тому как было бы невыгодно тренировать боксера, если известно, что он погибнет в первом или втором раунде.

В результате все, что попадало в гладиаторскую мясорубку, перемалывалось. Предполагалось, что человек мог быть приговорен к арене только за грабеж, убийство, святотатство или мятеж. Но при огромных потерях в боях с животными гладиаторов требовалось гораздо больше, чем их имелось в запасе. В судах наиболее распространенным вердиктом стал «приговорен к арене». Чернь становилась все более равнодушной к фехтовальному искусству, и теперь уже любой преступник мог ожидать, что на него напялят доспехи и выставят на арену. Фламма был бы шокирован самим фактом появления подобных людей на арене.

Однако умение сражаться все еще ценилось многими зрителями. На трибунах сидели старые солдаты, которые знали, как обращаться с мечом, и патриции на подиуме традиционно интересовались искусством боя. В этот день молодой эдитор — вернее, его мать — решил устроить действительно хороший бой. Такой, чтобы им мог гордиться потомок Горация. Все выступавшие должны были быть искусными бойцами. Ничто не должно было напоминать жалкое зрелище времен Калигулы.