Олег Ивик - Женщины-воины: от амазонок до куноити

В рассуждениях Бакаева есть некоторая логика, хотя для того, чтобы признать два племени принадлежащими к одному народу, необходимо установить еще и общность культурных традиций. Что же касается гаргарейцев (гаргаров), то о них действительно не так уж много известно помимо того, что они входили в союз двадцати шести албанских племен.

Подобную точку зрения отстаивает и доктор исторических наук Э. Берзин. Он пишет:

«То, что гаргарейцы действительно пришли на Северный Кавказ из Малой Азии, подтверждается данными античной топонимики. У Эгейского моря находился эолийский город Гаргары. Гаргаром в „Илиаде“ называется горная вершина близ Трои, на которую опускались боги. Главное же в сообщении Страбона то, что оно впервые проясняет структуру отношений амазонок с их „союзниками“. На самом деле… гаргарейцы, судя по всему, отнюдь не были союзниками амазонок, а составляли другую половину того же племени».

С Кавказа, точнее, с кавказских берегов Каспия происходила и знаменитая амазонка Талестрис (в другом произношении Фалестрия), которой множество античных литераторов приписывали связь с Александром Македонским. Правда, по поводу достоверности этой истории сомнения возникали не только у авторов настоящей книги, но и у тех самых античных авторов, которые вдохновенно описывали любовные отношения знаменитого царя с непонятно откуда явившейся амазонкой. Александр жил во вполне историческое время, и государству воинственных женщин на карте Евразии места в те годы уже не было. Но царь был очень знаменит, а его любовная жизнь, как назло, оказалась крайне бедна приключениями. Историки и литераторы не могли согласиться с таким вопиющим противоречием, и на свет появилась Талестрис. Откуда именно она появилась, было настолько непонятно, что большинство авторов старались обходить этот вопрос недомолвками, смутно намекая на берега Каспия.

Римский историк Квинт Курций Руф, написавший одну из наиболее полных биографий Александра, был, по-видимому, образованным человеком и государственным деятелем, немало поездившим по свету. Руф не мог не знать, где находится Гиркания (а находится она у южного и юго-восточного побережья Каспия) и где протекает река Термодонт. Не мог он не знать и того, что земли, раскинувшиеся вдоль Термодонта, никак не могут граничить с Гирканией и уж тем более не могут лежать «между Кавказом и рекой Фасис» (современная Риони). Но историк, видимо, решил проигнорировать эти противоречия, потому что, расположи он амазонок в любом другом месте Ойкумены, противоречий меньше не стало бы. Поэтому Руф пишет в простоте:

«…C Гирканией граничило племя амазонок, населяющих поля Темискиры вдоль реки Термодонта. У них была царица Талестрис, правившая всеми живущими между Кавказом и рекой Фасис. Желая видеть царя, она выступила за пределы своего царства и с недалекого уже расстояния послала Александру известие, что прибыла царица, страстно желающая видеть его и познакомиться с ним. Она сейчас же получила позволение прибыть. Приказав остальной части своей свиты остановиться и ждать ее, она приблизилась в сопровождении 300 женщин; увидев царя, она соскочила с коня, держа в правой руке 2 пики. Одежда амазонок не полностью покрывает тело; левая половина груди обнажена; все остальное закрыто, но одежда, подол которой они связывают узлом, не опускается ниже колен. Они оставляют только одну грудь, которой кормят детей женского пола, правую же грудь они выжигают, чтобы было удобнее натягивать лук и бросать копье. Без всякого страха Талестрис смотрела на царя, внимательно изучая его внешний вид, совсем не соответствовавший его славе; ибо все варвары чувствуют уважение к величественной внешности и думают, что на великие дела способны только люди, от природы имеющие внушительный вид. На вопрос, не желает ли она просить о чем-нибудь царя, она, не колеблясь, призналась, что хочет иметь от него детей, ибо она достойна того, чтобы наследники царя были ее детьми: ребенка женского пола она оставит у себя, мужского — отдаст отцу. Александр спросил ее, не хочет ли она сражаться на его стороне, но она, оправдываясь тем, что не оставила охраны для своего царства, настойчиво просила, чтобы Александр не обманул ее надежд. Страсть женщины, более желавшей любви, чем царь, заставила его задержаться на несколько дней. В угоду ей было затрачено 13 дней. Затем она отправилась в свое царство, а Александр — в Парфиену».

Рассказ о том, что любвеобильная Талестрис каким-то образом обитала на Термодонте и в Прикаспии сразу, при всей своей противоречивости, видимо, чем-то пленял сердца античных авторов, потому что повторял его не один только Руф. Но находились и скептики. Страбон писал:

«Что касается теперешнего местопребывания амазонок, то только немногие сообщают об этом лишь бездоказательные и неправдоподобные сведения. Таков, например, рассказ о царице амазонок Фалестрии, с которой, как говорят, Александр вступил в сношения в Гиркании и даже сошелся, чтобы иметь от нее детей. Ведь этот рассказ не все принимают за достоверный: из множества источников те, кто более всего любит истину, ничего не говорят об этом, а те, кто заслуживает наибольшего доверия, вовсе не упоминают об этом, даже те, которые сообщают этот факт, рассказывают о нем по-разному. По словам Клитарха, Фалестрия даже прибыла к Александру от Каспийских Ворот и Фермодонта, между тем как расстояние от Каспийской области до Фермодонта больше 6000 стадий».

Луций Флавий Арриан — древнегреческий историк и географ, легат Римской империи и автор наиболее достоверной из дошедших до нас историй Александра — описывает встречу македонца с амазонками совсем иначе, но тоже выражает большие сомнения по поводу достоверности всей этой истории. Описав возвращение Александра в Вавилон после похода в Индию, он продолжает:

«Рассказывают, что Атропат, сатрап Мидии, привел тут к нему (Александру. — О. И.) сотню женщин; это были, по его словам, амазонки. Одеты они были как мужчины-всадники, только вместо копий держали секиры и легонькие щиты вместо тяжелых. Говорят, что правая грудь у них меньше; во время битвы она у них наружу. Александр велел убрать их из войска, чтобы македонцы или варвары не придумали чего-либо в издевку над ними, но велел передать их царице, что он сам придет к ней, так как желает иметь от нее детей. Обо всем этом нет ни слова ни у Аристобула, ни у Птолемея, вообще ни у одного писателя, рассказу которого о таком исключительном событии можно было бы поверить. Я же не думаю, чтобы племя амазонок сохранилось до времени, предшествующего Александру, а то Ксенофонт должен был упомянуть о них, упоминая и фасиан, и колхов, и другие варварские племена, по чьим землям эллины прошли, выйдя из Трапезунта или еще не дойдя до него. Здесь они наткнулись бы на амазонок, если бы амазонки тогда еще жили… А если Атропат показал Александру женщин-наездниц, то, думаю, показал он ему каких-то варварок, умевших ездить верхом и одетых в одежду, которая считалась одеждой амазонок».