Анатолий Вассерман - Самые интересные факты, люди и казусы современной истории, отобранные знатоками

Только если хочется получить с «информационного поля» хороший урожай, его следует с умом обрабатывать. Ведь «под фонарь», зная такие особенности разведывательной деятельности, можно подкладывать и похожую на правду «дезу». Чего стоит только грандиозная афера администрации Рональда Рейгана с так называемыми «звёздными войнами» — Стратегической оборонной инициативой. Она, конечно, выкачала приличные деньги из бюджета, но не разорила Штаты, а вот нашу, уже порядком измотанную экономику именно что разорила.

Случались провалы и у той стороны. В 1962 году в издательстве «Советское радио» вышла в свободную продажу книга кандидата наук Петра Уфимцева под названием «Метод краевых волн в физической теории дифракции» тиражом более 6 тысяч экземпляров. В этом научном издании, интересном разве коллегам самого Уфимцева, излагался математический аппарат, в дальнейшем использованный американцами в технологии «Стеле». Много позже их генеральный конструктор Бен Рич сознался, что идею таких самолётов он почерпнул из перевода книги Петра Уфимцева.

Наши спецы тоже были озабочены невидимостью, но пошли другим путём, вполне сознательно, вероятно, приоткрыв некоторые секреты этого интересного, но тупикового направления коллегам из США. Американцы потратили 30 с лишним лет на разработку технологии и наладку производства. Но оказалось, что F-117A всё равно можно обнаружить радарами специальной конструкции, а в некоторых режимах полёта он виден даже обычным РЛС. Скажем, при открытых бомболюках. Первый «Стеле», по слухам, сбит иракской ПВО, потом в 1999 году три «Стелса» сбиты ПВО республики Югославия. Многие машины погибли или пострадали в ходе испытаний.

Полностью программа постройки F-117A включала 5 самолётов опытной партии и до 60 серийных. Министерство обороны США официально признало, что общая стоимость программы составила более 6,5 миллиарда долларов (и это в ценах на 1990 год!).

Словом, из открытых источников надо пить с осторожностью.

Я, как говорится, злоупотреблю своим служебным положением и расскажу интересные вещи про своего отца — заслуженного учителя Нурислама Халиловича Латыпова.

Он был неординарным человеком. И на моей памяти немало ярких жизненных эпизодов, связанных с ним.

Сам я родом из Узбекистана. Страны, традиционно бедной дровами, живущей на привозном угле. И тем не менее прежде мы пользовались печным отоплением. Топить печь не только трудоёмкое, но и финансовоёмкое дело. На учительскую зарплату нельзя было купить столько высококачественного угля, чтоб его хватило на весь отопительный сезон.

И с решением этой проблемы моим отцом у меня связано одно из ярких детских впечатлений. Дело в том, что раньше в Центральной Азии традиционным топливом был так называемый кизяк. В России это добро именуют коровяком. Короче, сушёными коровьими лепёшками. Их заготавливали в большом количестве пастухи для своих очагов.

Отец почти задаром приобрёл тонну бросового угольного порошка, заплатил разве что за перевозку. Угольная пыль считалась только отходом — её применяли лишь в специально оборудованных котельных.

Из всего того, что накапливалось под нашей коровой, отец делал густую смесь с угольным порошком. А мы, дети, помогали ему — специальными формочками делали из неё брикеты. Под жарким южным солнцем брикеты быстро высыхали, так что их можно было складировать в штабеля в сарае.

Зимой же я увидел, как они ярко горят, и печь гудела посильнее, чем если бы мы топили дровами или углём. Фактически мы использовали попутное бросовое сырьё. Большая поверхность пыли позволяет углю интенсивнее газифицироваться, способствует его полному выгоранию, а органический горючий наполнитель склеивает пыль воедино.

Словом, вспоминаю этот момент с большой теплотой во всех смыслах…

Ещё одно детское впечатление. Когда я учился в 6-м классе, до нас наконец дошёл газ. В дома провели паровое отопление. Прораб, руководивший проводкой, сказал: «За вами остаётся изоляция труб на чердаке и тех, что снаружи дома». Он при этом назвал какой-то дефицитный и дорогой по тем временам изоляционный материал.

Отец размышлял где-то около суток, потом он собрал нас и объявил, что можно гораздо лучше изолировать трубы, используя подручный материал. Мы тогда выписывали огромное количество газет, которые копились по прочтении пачками. Отец показал нам, как надо сворачивать трубки во всю ширину газетного листа, а чтобы они не разворачивались, поверх наматывали капроновую нить из распущенных старых чулков.

Изготовив таким образом не одну сотню трубок, мы с братьями стали с интересом ждать, что же будет дальше и зачем это всё отцу понадобилось.

А он обложил трубы парового отопления со всех сторон трубками газетными и спаял сверху изолентой. И так по всей длине.

Газетная бумага и капроновая нить мне представлялись такими непрочными материалами! Но так или иначе температура на выходе держалась градусов на десять выше, чем предсказал тот мастер парового отопления. Да и когда мы через 20 лет переехали из того дома, а покупатель осматривал свою будущую собственность, вся изоляция оказалась на месте и исправно сохраняла тепло.

Так изобретательность, знания, природная смекалка, применение элементарных законов физики в прикладном аспекте помогали моему отцу решать вопросы экономии энергии и средств в локальном варианте. Он сделал массу рационализаторских предложений и в городском, и в районом масштабе, но, к сожалению, СССР — страна была богатая, правители об экономии не думали. И свои начинания ему удалось воплотить лишь вот в таком семейном кругу.

Ещё более остро, нежели проблема холода зимой, в Узбекистане стояла проблема жары летом. О кондиционерах в те годы никто и не слыхивал. Отец и в этом вопросе проявил изобретательность. В ход пошёл старый, 12-метровый колодец, к тому времени пересохший. Обычно такие колодцы засыпали мусором. Отец же просто закрыл колодец бетонной плитой, оставив сбоку патрубок, который вёл к дому. Дома к патрубку подсоединили насос. И прохлада из подземных глубин стала поступать внутрь жилых помещений.

Уже потом я познал прелесть кондиционеров в знойный день, но долго ностальгически вспоминал тот прохладный воздух с дивным ароматом подземелья.

И в заключение — ещё один случай. Помню, мы с отцом проходили мимо яблоневого сада. Стоял мороз: в континентальном климате Узбекистана зимы бывают очень холодны. И я поразился, увидев, что поливальщики пускают по каналам сада воду — таким же щедрым потоком, как летом.

«Что за нелепица? — спросил я у отца. — Что, воду девать некуда?»

Он усмехнулся: «Ты же прошёл университетский курс физики. Почему не применяешь знания, полученные на занятиях?»