Александр Никонов - Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации

Бедная Барбара! Приводя в пример науку как сферу полной ясности и гласности без недоговоренностей, она сама не знала, что эту сияющую вершину цивилизация уже проскочила, сделав шаг назад и вниз, к Средневековью, при котором, если вы помните, за неполиткорректные научные высказывания, противоречащие идеологемам, можно было сильно пострадать от огня.

Бедная цивилизация!

Бедная наука!

Назову фамилию этого деятеля, которого цитирует Джон Глэд. Знакомьтесь — Уильям Такер! Именно он еще в далеком 1994 году заявил, что некоторые области биологии, в частности расовые исследования, нужно не просто запретить, а «применять в отношении исследователей законы Нюрнбергского процесса». Почему? Разве кто-то реально пострадал от проведения этих исследований?

А религия не нуждается в конкретных пострадавших! Она защищает саму себя! Вспомните феминизированные страны Скандинавии, где угодить в тюрьму за изнасилование можно даже после полового акта, основанного на добровольном согласии. И более того! Адвокат может объяснить ничего не подозревающей женщине, которая с кем-то переспала, что «на самом деле» это было изнасилование, просто она по простоте душевной этого не поняла. Таков шведский закон. Он защищает, как видите, не женщину, но уже некую идеологему, о которой «пострадавшая» может не подозревать. Однако эта идеологема существует, и закон карает за ее осквернение.

Так и тут. Антропологические исследования различий разных рас, по мысли Такера, наносят вред неграм, даже если негры об этом не подозревают: «субъекты психологического исследования могут пострадать без того, чтобы им был нанесен вред». И потому-де ученым следует информировать общество о всяком такого рода исследовании — «на случай, если общество сможет счесть результаты исследования для кого-либо нелестными».

Запрещенная наука… С одной стороны ее поджимают сверхконсерваторы типа Стерлигова и американских сенаторов с юга, с другой ее припирают левые радикалы типа Лимонова, гринписовцев и таких вот политкорректных такеров. Со всех сторон обложили!

Есть ли в этом кольце хоть маленькая дырочка, через которую можно было бы прорваться в будущее?

Знаете, в чем большой минус Америки?…

Я бы возложил свои цивилизационные надежды на эту страну, даже несмотря на ее непосильные долги, если б не одно «но». И звучит оно так: «в США дефективное политическое пространство». Разлинованное политическое поле Америки неполноценно. В нем нет самой главной клетки.

Вообще говоря, это самое политическое поле — при всем его многоцветий — можно разделить всего на четыре квадранта. Многие этого не понимают и потому путаются. Но теперь, после прочтения этой главы, путаться перестанут.

Возьмем, как мы с вами привыкли делать это в школе на уроках математики, две оси — икс и игрек, которые для пышности еще называют абсциссой и ординатой.

На горизонтальной оси отложим степень коллективизма.

На вертикальной — консерватизм / прогрессизм.

Поясню. Консерваторы — это сторонники Традиции. А стало быть, люди верующие (неверующий консерватор — редкое исключение). Консерваторы набожны, плохо относятся к абортам, однополой любви и весьма настороженно — к научно-техническому прогрессу. Чем более человек религиозен, тем он нетерпимее к науке, гомосексуалистам, иноверцам.

Прогрессист же — полная противоположность консерватору. Прогрессистов было очень много в XIX и начале XX века. Собственно, долгий XIX век, начавшийся с Наполеоновских войн, всю серию которых по праву можно было бы назвать мировой войной, поскольку участвовала в них, считай, вся Европа, закончился изобретением ядерной бомбы и выходом в космос, то есть календарно (но не по духу) в веке ХХ-м. Вот когда завершился этот великий запал прогрессизма и покоренчества, полученный человечеством в XIX веке! Это был век Жюля Верна и веры во всесилие человеческого разума и науки. Горящие глаза, опыты с электричеством, из пушки на Луну…

Ныне же возникает ощущение некоей усталости от прогресса. Те чудеса, которые дарит нам наука, воспринимаются обывателем уже не восторженно, а через губу. ГМО? Фу, уберите!..

Прогресс ныне распространил свои блага на всех. Но неблагодарная темная масса все плюсы прогресса приняла как должное, а за минусы затаила на ученых великую обиду. И это шизофреническое состояние народного сознания само себя никак не может отрефлексировать.

Но вернемся к нашей оси ординат… Итак, внизу у нас консерваторы (гомофобы и прочие ксенофобы, запретители, угрюмые, узколобые, «деды наши жили без энтово, и мы проживем, господь не оставит, ежели не попустит»), А вверху на вертикальной оси — ученые, обожатели новинок, люди с горящими глазами, программисты, любители научной фантастики, аспиранты и прочая неугомонная публика, стремящаяся к интересненькому, любящая попробовать новенькую еду и познакомиться с новыми людьми, даже если они черные и с рогами.

Мы уже знаем из вышеизложенного, что гомофобы и пугливо-осторожные консерваторы показывают более низкий IQ, чем любопытные особи. Поэтому ось консерватизм / прогрессизм можно было бы назвать и осью интеллекта. Но мы не будем этого делать, поскольку и среди консерваторов в виде исключения изредка встречаются люди с довольно высоким IQ, а их консерватизм вызван какими-то иными проблемами организма.

Перейдем теперь к горизонтальной оси нашей координатной плоскости. Это шкала коллективизма / индивидуализма. На политическом жаргоне коллективистов обычно называют социалистами или, шире, левыми. Левыми являются и коммунисты, и троцкисты, и анархисты, и марксисты, но мы сейчас не будет разбираться в формах сифилитических бляшек на теле человечества, а просто обозначим название этой детской болезни — левизна.

Противостоит же левизне, естественно, правизна.

Чем они отличаются? Ну, это известно. Левые слишком добрые. Но добрые за чужой счет. Они хотят помочь голодным, угнетенным, бедным, больным, инвалидам, синим китам, экологии, меньшинствам, многодетным, матерям-одиночкам… Но всегда не за свой счет.

Если к такому левачку обратиться, попросив у него денег на все его благорозовые прожекты, на лице левака отразится неподдельное удивление. Какие деньги? Почему я должен? У меня нет таких денег. Я не заработал.

— А кто же должен помогать тем, кому вы хотите помочь?

— Ну… Те, кто заработал.

Вопрос о том, почему те, кто заработал деньги, должны тратить их на прихоти и хотелки того, кто их не заработал, либо повергает левака в ступор, либо провоцирует его на речи о гуманизме и человеколюбии… И в этом маскирующем словесном потоке совершенно нет ответа на конкретно поставленный вопрос: почему за твою гуманистическую чесотку должны платить другие люди? У тебя чешется? Чеши сам!