Максим Карпенко - Вселенная Разумная

Однако было бы, по-видимому, ошибкой считать единственной физической причиной существования необычных явлений только вероятностность нашего мира. В качестве источника описываемых далее в этой книге феноменов можно трактовать и гипотетические высшие пространственные измерения, и параллельные миры, и миры с иным течением времени. Более подробно об этих гипотезах будет рассказано в последних главах книги.

Наконец, нельзя исключить воздействие на наш мир каких-то разумных сил. Я не хочу призывать на помощь для объяснения непонятных явлений божественный промысел, как не имел его в виду и К. Э. Циолковский, писавший: «…Факты эти указывают на присутствие каких-то сил, каких-то разумных существ, вмешивающихся в нашу человеческую жизнь. С точки зрения современной науки, известными нам силами природы их не всегда можно объяснить, не предположив существования особой разумной силы. Скажу откровенно, до последнего времени, пораженный ярким светом науки, я отрицал таинственные явления и объяснял их то известными законами природы, то галлюцинациями, обманом, фокусничеством, забывчивостью, невежеством, болезненностью и т. д… Но не все… Какая-то малая часть их, хоть и естественна, но не может быть объяснена без вмешательства разумных сил, исходящих от сознательных и неизвестных нам существ. Одни из этих существ подобны нам, только более совершенны, какими и мы будем, другие составлены из более легких элементов… Какие из этих существ вмешиваются в нашу жизнь, решить трудно.

Конечно, это нисколько не противоречит известным силам природы, но мы до сих пор не допускали возможность участия иных существ в земной жизни».

Работая над этими заметками, я основное внимание уделил сбору и рассмотрению возможно большего количества фактов. Поскольку же эта информация касалась временами вещей вроде бы совсем уж невероятных, передо мной должна была встать проблема выбора системы интерпретации собранного массива фактов. Путей было несколько. Идя путем сомнения в истинности информации, я, собственно говоря, не отошел бы от стандартной официальной трактовки и моим вкладом могли бы быть лишь еще более изощренная ругань и издевательства в адрес как фактов, так и людей, о них сообщающих. Разумеется, на этом пути самые удивительные факты не могут дать ничего нового. К тому же это амплуа почти монопольно присвоила себе одна наша достаточно многостраничная и очень многословная газета.

Можно было бы углубиться в изучение паспортных данных очевидцев, но это, естественно, послужило бы не изучению феноменального мира, а выяснению личности очевидцев, что может быть интересно только в психосоциальном или криминальном смысле.

Оставалось подойти к необычному так, как оно этого заслуживает — с открытым сердцем, не неся ненужных сомнений. Откровенно говоря, я выбрал последний вариант не колеблясь, и говорю о возможных путях подхода для тех, кто пройдет все сначала, и, дай ему Бог, до конца, которого, впрочем, скорее всего нет.

Подобный подход не имеет большой популярности в науке, ибо он означает включение веры (не в религиозном, разумеется, смысле) в систему научного познания, хотя, определяя понятие веры, самое что ни На есть официальное научное издание утверждает, что «вера — это уверенность в научных гипотезах, предположениях, которые в данный момент еще не могут быть доказаны ни теоретически, ни экспериментально». Можно сослаться еще на один авторитетный источник: «Каждая наука проходит стадию, когда за недостаточностью достоверного знания ученые вынуждены заменять доказательства и опровержения верой и неверием», — писал Резерфорд.

Дальнейшее движение человечества на пути познания потребует коренной ломки не только фундаментальных представлений о мире, но и, одновременно, изменения самого содержания, всей методологии науки. Эту идею сэр Джеймс Фрэзер сформулировал следующим образом: «В конечном итоге и магия, и религия, и наука — это всего лишь способы теоретического мышления, и подобно тому, как наука вытеснила своих предшественниц, в будущем ей на смену может прийти другая, более совершенная гипотеза. Возможно, это будет радикально иной взгляд на вещи, точнее, на их тени на экране ума, взгляд, о котором наше поколение не может составить себе ни малейшего представления». Заслуживает внимания тот факт, что эта мысль была высказана почти за тысячу лет до сэра Джеймса Омаром Хайямом:

Здесь я не буду ссылаться па авторитеты и приводить примеры, свидетельствующие о глубоком кризисе в современном естествознании. Об этом говорили и говорят ведущие ученые, творцы науки, такие, как А. Эйнштейн, Н. Бор, Х. Альфвен, Л. Бриллюэн, П. Дирак, И. Е. Тамм, Р. Оппенгеймер, Р. Дикке и другие. Кризисные ситуации наблюдаются в биологии, теории эволюции, теории происхождения жизни и др.

Такое положение в науке сложилось не случайно и не по чьему-то злому умыслу или недостатку стремления к знаниям. Не вина, а беда человека в том, что жизнь его складывалась как вечная борьба за выживание на этой «голубой, самой прекрасной из планет». Суровые в большинстве районов Земли природные условия, резкие сезонные изменения, постоянные и повсеместные катаклизмы землетрясения, наводнения, извержения вулканов, сели и лесные пожары устремили человека на борьбу с окружающей и, как следствие, со своей собственной природой. Нелегкая жизнь на Земле сделала человека в большей степени борцом, нежели мыслителем, на что, наверное, большого ума не требуется: ведь редкий человек в редчайшие моменты высокого умственного напряжения использует больше трех-четырех процентов объема своего мозга. «Я заподозрил, что это еще меньшая часть нашей психики, чем мы предполагаем. Подавляющее большинство наших действий бессознательно. Все, что мы умеем, что уже освоили раньше, мы делаем не задумываясь. Сознание включается лишь тогда, когда человек вынужден заниматься чем-то незнакомым, а это бывает не так уж часто», — писал американский психолог Джулиан Джейнс. Обратив свой интеллект на покорение, обуздание природы, на создание условий, пригодных для жизни, человек совсем не преуспел в познании самого себя. Но свято место пусто не бывает и, наверное, почти одновременно с возникновением древнейших наук, связанных, как все и всегда науки, с практическими нуждами, — таких, как астрономия, геометрия — возникла и развилась религия — система мышления, взявшая на себя объяснение всех проблем духовного мира человека.

Началась длительная борьба науки и религии за власть над умами людей. Результат этой борьбы известен: наука одержала над религией, над ее наивными и бездоказательными представлениями практически полную, законодательно закрепленную многими государствами победу.