Ребекка Склут - Бессмертная жизнь Генриетты Лакс

Для Деборы и ее семьи — равно как и для многих других людей со всего мира — такой ответ был куда более конкретным, нежели объяснение, предлагаемое наукой: что бессмертие клеток Генриетты каким-то образом связано с теломерами и с тем, как вирус папилломы человека взаимодействовал с ее ДНК. Мысль, что Господь избрал Генриетту в качестве ангела, который должен был возродиться в виде бессмертных клеток, намного логичнее объяснения, которое несколькими годами ранее Дебора прочла в учебнике по генетике МакКьюсика — с его клиническими обсуждениями «атипичной гистологии» и «поразительно злокачественного поведения» HeLa. В этом учебнике писали об «уникальности данной опухоли», а клетки называли «резервуаром морфологической, биохимической и иной информации».

Иисус сказал своим ученикам: «И я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек» [Иоанн 10:28]. Прямо, просто и точно.

«Вы бы поосторожнее, — посоветовал Гэри, — очень скоро вы обнаружите, что стали новообращенной».

«Сомневаюсь», — ответила я, и мы оба рассмеялись.

Взяв Библию из моих рук, он пролистал ее до другого отрывка и вернул мне, указав на одно предложение: «Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Господь воскрешает мертвых?» [Деяния 26:8].

«Понимаете, к чему я?» — спросил он с озорной усмешкой.

Я кивнула, и Гэри захлопнул Библию в моих руках.

Когда Дебора пришла на прием к врачу, давление и уровень сахара в крови у нее были настолько высокими, что тот удивился, как это ее не сразил инсульт или сердечный приступ, когда мы были в Кловере. Он сказал, что с такими показателями с ней в любую минуту может случиться и то и другое. Странное поведение Деборы во время путешествия вдруг оказалось не таким уж и странным. Замешательство, паника и бессвязная речь — все это симптомы очень высокого давления и повышенного уровня сахара в крови, что может вызвать сердечный приступ и инсульт. По этой же причине могут развиться краснота и отечность. Отсюда понятно, почему не исчезли красные пятна, невзирая на выпитый ею бенадрил.

Врач сказал, что Деборе необходимо полностью избегать стрессов. Поэтому мы решили, что ей больше не стоит ездить со мной в исследовательские поездки. Тем не менее она настояла, чтобы я звонила ей по пути и рассказывала обо всем, что она пропустила. На протяжении нескольких последующих месяцев, продолжая свои изыскания, я сообщала Деборе только хорошие новости: как Генриетта танцевала и наблюдала за мальчишками, игравшими в бейсбол возле дома Клиффа, а также подробности истории ее семьи, почерпнутые из завещаний и окружных архивов.

Однако мы обе знали, что передышка с HeLa продлится недолго — Дебора по-прежнему собиралась выступить на конференции Национального фонда исследования рака, устраиваемой в честь Генриетты. Она решительно на это настроилась, даже при том, что ее пугала сама мысль о том, что нужно будет подниматься на сцену, — так что она принялась целыми днями планировать свою речь.

Как-то днем в разгар подготовки к конференции она позвонила мне, чтобы сказать, что решила пойти в школу. «Думаю, что если я немножко постигну науки, то, может быть, история сестры и матери не будет настолько сильно меня пугать, — заявила она. — В общем, так и собираюсь сделать». В ближайшие же дни она обзвонила несколько местных общественных центров, нашла один, где предлагались образовательные занятия для взрослых, и записалась на вступительные тесты по математике и чтению.

«Вот дойду до уровня десятого класса и смогу поступать в колледж! — говорила она мне. — Представляешь? Тогда смогу понять все эти научные штуки про свою мать!» Она подумывала стать помощником стоматолога, но все же больше склонялась к тому, чтобы стать техником в радиологическом кабинете, чтобы изучать рак и помогать пациентам, проходящим, как и ее мать, курс лечения облучением.

По мере приближения конференции Дебора сохраняла спокойствие, в отличие от меня. Я без устали спрашивала: «Ты уверена, что хочешь это сделать?», «Как твое давление?» и «А твой врач в курсе, что ты собираешься выступать?» Она повторяла, что хорошо себя чувствует и что даже врач утверждает то же самое.

Дебора сдала вступительные тесты для школы и записалась на занятия, которые ей требовались, чтобы дойти до уровня десятого класса и подготовиться к поступлению в местный колледж, в котором она хотела учиться. Она позвонила мне в эйфории и воскликнула: «Начинаю учиться через неделю!»

Однако все прочее, похоже, шло наперекосяк. За несколько дней до конференции позвонили Лоуренс и Захария и опять принялись кричать, что она не должна ни с кем разговаривать, и заявили, что хотят возбудить иск в отношении каждого ученого, который когда-либо работал с клетками Генриетты. Сонни уговаривал их не вмешиваться: «Пока все, что она делает, — это ездит в разные места, чтобы разговаривать и узнавать, чего ни один из вас не хочет делать. Так что оставьте ее в покое». Однако Лоуренс настаивал, чтобы Дебора отдала ему все записи, которые собрала об их матери.

Потом из тюрьмы позвонил ее сын Альфред и сказал, что, наконец, состоится суд — причем сразу после конференции — и что теперь его обвиняют также и в вооруженном ограблении и попытке убийства. В тот же день Деборе позвонил один из сыновей Лоуренса, арестованный за ограбление и находившийся в той же тюрьме, что и Альфред.

«Дьявол работает не покладая рук, девочка, — заявила мне Дебора. — Я люблю этих мальчиков, но именно сейчас не дам никому меня расстраивать».

На следующее утро было 11 сентября 2001 года.

Около восьми утра я позвонила Деборе и сказала, что выхожу из своего дома в Питтсбурге и направляюсь на конференцию в Вашингтон (округ Колумбия). Не прошло и часа, как первый самолет врезался в Международный торговый центр. Приятель-журналист позвонил мне на мобильный и сообщил новости, предупредив: «Не езди в округ Колумбия, там небезопасно». Я повернула свою машину обратно, когда ударил второй самолет, и к тому времени, когда я вернулась домой, все новостные телеканалы были наполнены видеоматериалами о разрушении Пентагона. Были эвакуированы здания по всему округу Колумбия — включая здание им. Рональда Рейгана, где предполагалось провести конференцию в честь Генриетты.

Я позвонила Деборе, она была в панике. «Прямо как второй Перл-Харбор, — сказала она, — и Оклахома-сити! Теперь мне нет пути в округ Колумбия». Да это и не требовалось. Из-за отмены авиарейсов и закрытия Вашингтона Национальный фонд исследования рака отменил конференцию в честь Генриетты Лакс, не планируя при этом провести ее в другое время.