Сергей Шокарев - Смутное время в Москве

Патриотическая деятельность патриарха Гермогена вызывала все возрастающие опасения и откровенную злобу у поляков и их русских приспешников. Боярин М. Г. Салтыков пришел требовать от патриарха, чтобы тот остановил движение ополчения к Москве. Однако владыка твердо стоял за то, чтобы не покоряться королю, а королевича принять только в случае крещения его в православии. «Новый летописец» сообщает, что Салтыков, угрожая Гермогену, выхватил нож, и в ответ на это патриарх проклял его. Вскоре патриарха Гермогена заключили в тюрьму. Были взяты под арест и некоторые из членов Семибоярщины — князья И. М. Воротынский и Л. В. Голицын.

17 марта 1611 г., в Вербное воскресенье [38] Вербное воскресенье — церковный праздник, отмечающийся за неделю до Пасхи. Во время него вспоминается вход Иисуса Христа в Иерусалим. Согласно евангельскому преданию, Христос въехал в город на осле, а горожане встречали его с пальмовыми ветвями в руках, которые бросали перед Ним на дорогу. В России XVI–XVII вв. этот праздник почитался особо, и во время празднования совершалась своеобразная инсценировка евангельских событий, так называемое «шествие на осляти». Патриарх ехал на лошади, которую вел под уздцы сам царь. Горожане встречали процессию с ветками вербы в руках, на которой как раз в это время года появляются пушистые почки. Из-за вербы, как одного из важных атрибутов празднования, этот праздник и носит обиходное название Вербного воскресенья. , патриарха освободили из-под стражи для торжественного «шествия на осляти», символизировавшего вход Христа в Иерусалим. Однако в тот день никто из горожан не принял участия в процессии — все были напуганы слухами, что поляки во время нее начнут убивать православных. Тем временем поляки ожидали скорый приход Первого ополчения и спешно укрепляли город. Во вторник Страстной недели, 19 марта, они принялись втаскивать дополнительные пушки на стены Кремля и Китай-города и понуждали к тому же городских извозчиков. Те отказались, поднялись крик и ругань. Отряд немецких наемников, думая, что началось восстание, бросился на безоружных москвичей. Схватились за оружие и поляки. В Китай-городе началась страшная резня, во время которой погибло до 7000 человек. Был убит видный боярин князь Андрей Васильевич Голицын и многие другие дворяне и дети боярские. Солдаты начали грабеж в лавках Китай-города и нажились огромной добычей, состоявшей в основном из денег и драгоценностей.

Жители Белого города успели подготовиться к нападению и встретили врага саблями. К этому времени в столицу уже проникли передовые отряды Первого ополчения во главе с воеводами князем Дмитрием Михайловичем Пожарским, Иваном Матвеевичем Бутурлиным и Иваном Александровичем Колтовским. Возможно, что эти воеводы оказались в Москве накануне восстания — источники на этот счет молчат. Князь Пожарский отбил поляков на Сретенке и вместе с пушкарями с Пушкарского двора поставил укрепленный острожек у церкви Введения Богородицы во храм, на Лубянке, неподалеку от своего московского двора. Бутурлин укрепился у Яузских ворот, Колтовский — в Замоскворечье. Участник событий поляк Николай Мархоцкий пишет: «Страшный беспорядок начался вслед за тем в Белых степах (имеется в виду Белый город. — С.Ш.). , где стояли некоторые наши хоругви. Москвитяне сражались с ними так яростно, что те, опешив, вынуждены были отступить в Китай-город и Крым-город (Кремль. — С.Ш.). Волнение охватило все многолюдные места, всюду по тревоге звонили в колокола, а мы заперлись в двух крепостях: Крым-городе и Китай-городе. И мы решили применить то, что ранее испробовали в Осипове (Иосифо-Волоколамском монастыре. — С.Ш .): выкурить неприятеля огнем».

В тот же день поляки запалили Белый город. Согласно «Новому летописцу», первым запалил свой двор изменник боярин Михаил Салтыков. В то же время на улицах шли жестокие бои. Но словам Буссова, роты Якова Маржерета вернулись с боя на Никитской «похожие на мясников: рапиры, руки, одежда были в крови, и весь вид устрашающий». Возобновились бои и у Введенского острожка, который стойко оборонялся до тех пор, пока не был тяжело ранен и вывезен с поля боя воевода князь Дмитрий Пожарский. Тем временем огонь все более и более распространялся по деревянному городу. Благодаря этому, пишет Буссов, «наши и победили, ибо русским было не под силу обороняться от врага, тушить огонь и спасать оттуда своих, и им пришлось поэтому обратиться в бегство и уйти с женами и детьми из своих домов и дворов, оставив там все, что имели». На другой день немцы и поляки подожгли Чертолье и Замоскворечье, ранее уцелевшие от пожара. В это время к Москве подошел по Можайской дороге тысячный отряд пана Н. Струся. Его конники стали «рыскать по всему городу, где вздумается, жечь, убивать и грабить все, что попадалось».

Белый и Земляной города были выжжены, и люди побежали из столицы. «В тот день мороз был великий, они же шли не прямой дорогой, а так, что с Москвы до самой Яузы не видно было снега, все люди шли», — сообщает «Новый летописец». Пожар Москвы стал страшной катастрофой для столицы и ее жителей, полностью выгорели Белый и Земляной город, были уничтожена деревянно-земляные стены вокруг Москвы. Участник польской оккупации Маскевич писал: «До прихода нашего все три замка обнесены были деревянною оградою, в окружности, как сказывают, около 7 польских миль, а в вышину в 3 копья. Москва река пересекала се в двух местах. Ограда имела множество ворот, между коими по 2 и по 3 башни; а на каждой башне и на воротах стояло по 4 и по б орудий, кроме полевых пушек, коих так там много, что перечесть трудно. Вся ограда была из теса; башни и ворота весьма красивые, как видно, стоили трудов и времени. Церквей везде было множество и каменных и деревянных: в ушах гудело, когда трезвонили на всех колоколах. И все это мы в три дни обратили в пепел: пожар истребил всю красоту Москвы. Уцелели только Кремль и Китай-город, где мы сами укрывались от огня; а впоследствии русские сожгли и Китай-город; Кремль же мы сдали им в целости».

Вскоре после пожара Москвы к городу стали подтягиваться воеводы Первого ополчения, а 1 апреля подошли основные силы. Они двигались со стороны Рязани и Коломны, а часть сил направлялись к Москве отдельно от Ляпунова с востока и севера — из Ростова. Ярославля, Владимира, Суздаля и других городов. Воеводы плотно взяли в кольцо Белый город. П. П. Ляпунов встал напротив Яузских ворот, князь Д. Т. Трубецкой и И. М. Заруцкий — у Воронцова поля [39] Воронцово поле — древняя московская местность, расположенная в районе современных улиц Обуха, Чкалова и Покровского бульвара. Свое название получила по селу Воронцову на Яузе, в XIV в. принадлежавшему боярину Федору Васильевичу Воронцову-Вельяминову. , князь Ф. И. Волконский, И. И. Волынский, П. Мансуров, князь Ф. Козловский с ярославцами, костромичами и романовцами — у Покровских, А. В. Измайлов — у Сретенских, М. Л. Вельяминов — у Тверских ворот, И. С. Погожий — у Петровских ворот.