Сергей Шокарев - Смутное время в Москве

Минин призывал нижегородцев жертвовать на создание ополчения и сам первым «мало что в дому своем оставив, а то все житье свое положив пред всеми на строение ратных людей». По свидетельству другого источника, Минин пожертвовал на нужды ополчения две трети своего имущества. Его примеру последовали и другие. «Торговые мужики» нижегородцы прекрасно осознавали необходимость установления твердого государственного порядка — анархия и разгул разбойничьих шаек поляков, литовцев, казаков и бывших тушинцев угрожали нормальной экономической жизни края. Сам Нижний, уцелевший в предыдущие годы от разграбления, был лакомой добычей для таких отрядов.

Согласно «Карамзинскому хронографу», политическая программа нового освободительного движения была такова: «И земской староста Кузма Минин советовав с нижегородцы со всякими людми, чтоб прося у Бога милости начать доброе дело помочи Московскому государству, собрався с ратными со всякими служилыми людми итти под Москву, как бы Московское государство от злодеев от поляков очистить и Москву доступить…»

Нижегородцы понимали, что на добровольные пожертвования создать значительное боеспособное войско невозможно. Был создан и утвержден «приговор всего града» о принудительном сборе средств на создание ополчения. Он определялся «по пожитком и по промыслам» с торгового и посадского сословия, с государственных крестьян, монастырей и монастырских вотчин. Вполне возможно, что с посадских взимали сборы в размере так называемой «пятой деньги», т. е. 1/ 5от имущества и прибылей. Для того чтобы заставить платить скупых, было решено продавать их дворы, и даже, как свидетельствует летопись, закладывать их жен и детей. Впрочем, не исключено, что последнее свидетельство является преувеличением.

Итак, зарождение нового освободительного движения было делом земского совета Нижнего Новгорода. Его дальнейший успех был обусловлен тем, что идея объединения ради освобождения России и защиты православия возобладала над общественными противоречиями. Начало Второго ополчения было связано с деятельностью земского совета — объединения торговых людей. К ним примыкало и местное дворянство. Этот союз благословляло и поддерживало духовенство. Впервые после начала Смуты три главные общественных силы: «холопи государевы» — служилое сословие, «сироты» — земские люди, торговцы и ремесленники и «богомольцы» — духовенство, забыв старые счеты и ссоры, решили жертвовать своими интересами, имуществом и жизнями. Дальнейшая успешная деятельность этого движения зависела и от мудрости и распорядительности его руководителей.

Для организации раскладки и взимания этих сборов был избран Кузьма Минин, который впервые именуется «выборным человеком». Предыдущий опыт организации местного управления предполагал существование подобных «выборных» — они занимались сбором податей и организацией исполнения иных повинностей населения. Однако никогда прежде само население не создавало таковых должностей и никогда прежде в обязанности и права «выборных» не входило решение столь важных и масштабных задач, которые легли на плечи Кузьмы Минина. Поэтому вполне справедливо то наименование общественной должности Минина, которое он принял уже впоследствии, — «выборный человек всею землею».

На начальных этапах организации ополчения Минин действовал в рамках обычной практики взимания земских сборов и использовал все привычные средства для того, чтобы нагнать «страх на ленивых». Этими мерами была решена финансовая сторона дела, и тогда возник вопрос о военном руководстве движением. Нижегородский воевода окольничий князь Василий Андреевич Звенигородский, скорее всего, не вызывал у Кузьмы Минина и его соратников доверия. Он был родней известному тушинцу и стороннику поляков М. Г. Салтыкову, получил окольничество от Сигизмунда III, да и в Нижнем был человеком новым — Звенигородский приехал в город после 1 сентября 1611 г. Второй нижегородский воевода — Андрей Алябьев — прославился своей борьбой с тушинцами в 1609–1610 гг., но, вероятно, его избранию на пост главного воеводы ополчения препятствовало «худородство» Алябьева. Источники приписывают выбор единственно возможной кандидатуры именно Минину. Из его уст прозвучало имя князя Дмитрия Михайловича Пожарского, который был известен как твердый сторонник царя Василия и храбрый воевода Первого ополчения. В ту пору Пожарский лечился от раны, полученной в мартовских боях за Москву, в своей вотчине селе Мугрееве в Суздальском уезде.

Князь Дмитрий Михайлович Пожарский принадлежал к стародубской ветви Рюриковичей. Родоначальником князей Стародубских был сын Всеволода Большое Гнездо князь Иван Всеволодович (ум. около 1247 г.), получивший небольшой удел с центром в Стародубе на Клязьме (Стародуб Ряполовский). Правнук родоначальника князь Федор Иванович Стародубский Благоверный был убит в Орде в 1330 г. и даже почитался как местночтимый святой [42] Православная церковь наряду с общероссийскими святыми признает святых, почитание которых распространено в отдельных местностях. Они не включены в общий круг церковных празднований, но воспоминание об их святой жизни и подвигах является делом духовенства и мирян в тех краях, где они прославились. . Его сын князь Андрей Федорович воевал с татарами на Куликовом поле под знаменами Дмитрия Донского. От первого сына князя Андрея Федоровича — Василия, владевшего волостью Пожар, пошел род князей Пожарских. В первой половине XV в. князь Даниил Васильевич Пожарский поменял это владение своему родичу князю Д. И. Ряполовскому на село Мугреево с деревнями. К этому Ряполовский выплатил еще весьма крупную сумму денег — 150 рублей и добавил коня и кунью шубу за 20 рублей.

Родовые вотчины [43] В Московской Руси XV–XVII вв. выделяли две формы земельного владения — поместье и вотчина. Поместье — земельный надел, предоставляемый дворянам во временное, неотчуждаемое владение, обусловленное несением военной службы. Размер поместья регулировался в зависимости от заслуг и происхождения дворянина, помещика. В свою очередь, от размера поместья зависело число вооруженных всадников из числа боевых холопов, выезжавших с помещиком на службу. Вотчина была наследственным земельным владением дворянина, которое он получал от предков. Впрочем, вотчина, так же как и поместье, обязывала к несению военной службы. Пожарских располагались в XV–XVI вв. в Стародубском уезде, большая часть которого впоследствии вошла в Суздальский уезд. Князь Федор Иванович Третьяк-Пожарский (дед князя Д. М. Пожарского) совместно с братом Иваном владел селом Мугреевом и пятью соседними деревнями. Часть земель, как тогда это часто случалось, находилась в совместном владении князя Ф. И. Пожарского с более дальними родственниками — двоюродными и троюродными братьями. Во времена опричнины князья Пожарские лишились своих вотчин. Летом 1565 г. они, вместе с другими потомками удельных князей Северо-Восточной Руси, попали в опалу и были сосланы в Казанский край. Среди них был и князь Федор Иванович. Зачисленный в 1550 г. в «московский список» или «двор» (возможно, тогда же он и получил поместье в Ржевском уезде), он окончил свою карьеру в должности головы «на Низу» (т. е. в городах Нижнего и Среднего Поволжья), и впоследствии его внуку князю Дмитрию приходилось тяжело в местнических спорах с представителями более выслуженных родов. Часть родовых вотчин в конце концов была возвращена князю Федору Ивановичу, и в их числе — село Мугреево.