Юрий Липовский - Самоцветное ожерелье Гоби

— Ну и какую оценку вы дали монгольскому агату? — поинтересовались мы у минералогов.

— Конечно, самую высокую! — вступила в разговор Е. Ф. Зитта. — В нашем цехе из этого материала изготовили около 20 кабошонов, они необычайно хороши, абсолютно бездефектны и принимают высшую зеркальную полировку. Мы настоятельно рекомендуем монгольский агат ювелирной промышленности. Что же касается пейзажных агатов, вроде увиденной Вами «Пагоды», то это прекрасный коллекционный материал. Надо сказать, что это месторождение уникальное по качеству и многообразию агатов — мы нашли в пробе все известные разновидности агатов и практически все цвета, кроме, конечно, черного.

— Но черного агата вообще нет в природе! — категорически заявила Путолова. — Это ошибочное представление, которое, к сожалению, получило распространение в литературе, где можно встретить такие выражения, как «черные, как агат, глаза», «печатки из черного агата» и т. п.

— А может все же есть черный агат на этом самом монгольском месторождении? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Для этого нужно совсем немного — найти черный агат, — улыбнулась Людмила Степановна. — Как говорится: ищите и обрящете!

Что и говорить, монгольские агаты из великой и таинственной Гоби произвели на меня неизгладимое впечатление. Они заслонили собой все до сих пор виденные мной агаты Тимана, Урала, Казахстана и Закавказья. И вместе с красотой агата из далекой Монголии в память врезалось это интригующее название «Их-Джаргалан» — «Большое счастье». Мог ли я думать тогда, что, спустя четыре года, окажусь в Монголии и побываю на всех ее чудо-месторождениях. По счастливой случайности я приехал работать в ту самую геологическую партию «Цветные камни» (по-монгольски она называлась «Унгут чулуу»), основанную в 1968 г. Б. И. Берманом, которая занималась поисками, разведкой и добычей самоцветов в республике.

Эта специализированная организация находилась в самом центре монгольской столицы, где занимала большое благоустроенное помещение в угловом доме, выходящем на центральную магистраль Улан-Батора — проспект Мира.

Основной персонал партии размещался в большой комнате и состоял из ее дарги (начальника) С. Мунхтогтоха, старшего геолога Т. Намсарая, начальника отряда З. Томурсуха и молодых техников-геологов Дамбы и Олзвоя.

Еще при первом знакомстве мое внимание привлекла огромная, во всю стену, геологическая карта Монголии, отражавшая результаты работ этой небольшой партии. Карта пестрела маленькими аккуратно приклеенными к ней квадратиками, треугольниками и кружками. На всех значках, отражавших три основные группы самоцветов (ювелирные, ювелирно-поделочные и поделочные), была поставлена нумерация, а некоторые из них (месторождения или перспективные проявления) были обведены цветной тушью. Я насчитал свыше 70 таких значков — столько проявлений и месторождений было изучено этим небольшим, но исключительно трудолюбивым коллективом.

Рис. 1. Схема размещения основных месторождений самоцветов на территории Гоби.

1 — Далан-Джаргалан (агат), 2 — Их-Джаргалан (агат), 3 — Далан-Туру (агат), 4 — Гашуун (сапфирин), 5 — Ундурийн-Буц (родонит), 6 — Оют-Хар (лиственит), 7 — Алаг-Уул (окаменелое дерево), 8 — Эрдэнэ-Цогт (окаменелое дерево), 9 — Барингийское (карнеол), 10 — Хуцын-Булаг («белый коралл»), 11 — Баян-Далай (нефритоподобный змеевик), 12 — Их-Шанхай (агальматолит), 13 — Эрдэнэ (агальматолит), 14 — Алтан-Худук (гранат-альмандин), 15 — Унгуц-Толгойт (пушкинит)

За четыре полевых сезона (с начала создания) партия «Цветные камни» собрала неплохой геологический урожай. Глядя на карту, нетрудно было заметить, что абсолютное большинство значков, которыми были отмечены месторождения, группировалось в южных районах Монголии — на территории Гоби. Здесь, судя по всему, находился новый перспективный район, изобилующий самыми разнообразными самоцветами. В Гоби-Алтае, например, было открыто первое месторождение ювелирного камня — малиново-красного граната-альмандина. Затем в Гоби были открыты рубиново-красный карнеол, янтарно-желтый агальматолит, зеленый лиственит, нефритоподобный змеевик и другие самоцветы. Но самый большой успех выпал на долю монгольского агата, лучше которого трудно сыскать. В Восточной Гоби, неподалеку от курорта Далан-Туру, было открыто уже упомянутое выше месторождение «Их-Джаргалан», вполне оправдавшее свое название. Вскоре геологи партии «Цветные камни» открыли в том же районе еще одно аналогичное месторождение «Далан-Джаргалан», а затем проявление серо-белого агата «Далан-Туру», россыпи золотисто-оранжевых и каштановых агатов «Их-Хэт» и «Убур-Улан», лимонно-желтых агатов «Бумбар», пестроцветного агата «Хамар-Ховур» и другие. В Южной Гоби сотрудниками партии — геологом Т. Намсараем и советским консультантом С. В. Юровым — было открыто уникальное Барингийское месторождение карнеола. Все открытые геологами агатовые месторождения располагались на значительной площади, образуя своеобразное агатовое ожерелье, — от Восточной до Юго-Западной Гоби. В той же самоцветной полосе среди песков Гоби были найдены и целые россыпи обломков окаменелого дерева разнообразной окраски, местами напоминающего агат (рис. 1).

Разумеется, мне первым делом хотелось увидеть образцы монгольского агата, и сотрудники партии «Цветные камни» показали мне свой музей. Он размещался в соседнем помещении, наиболее просторном и оборудованном специальными застекленными витринами и стендами. Здесь можно было увидеть все самоцветы, привезенные партией «Цветные камни» более чем с 70 месторождений Монголии. Помимо образцов были выставлены разнообразные изделия из самоцветов — полированные пластины, броши, кулоны, кабошоны, фигурки животных, выточенные из мягкого камня. Все это было изготовлено в небольшом камнерезном цехе партии умелыми руками его молодых мастеров. Экспозиция, со вкусом размещенная и оформленная, была хорошо освещена, а к некоторым экспонатам для пущего эффекта была подведена боковая, дополнительная, подсветка, так что камни сверкали и завораживали взор.

И вот здесь, в этом маленьком геологическом музее, я вновь встретился с уже знакомыми мне монгольскими самоцветами, впервые увиденными мной четыре года назад в Москве. Вот они! Та же форма, то же многообразие красок, те же необычайные рисунки и картины, застывшие в камне. Их нельзя было спутать ни с чем другим, и я произнес давно знакомое мне слово — Их-Джаргалан!

— Откуда Вы это знаете? — удивился Мой гид — старший геолог Т. Намсарай, невысокий, сухощавый, с широко раскрытыми умными глазами на бледном продолговатом лице.