Юлия Мизун - Тайны древних религий

Исключительно важным вопросом была подготовка идеологических кадров, ученых-чиновников. Задачи на них были возложены действительно огромные. Это не только управление огромной страной, но и образование и воспитание. Надо сказать, что управленцы-конфуцианцы с этой задачей справлялись хорошо, даже блестяще. Об этом можно судить по результатам. Каждый гражданин был в первую очередь конфуцианцем, а затем китайцем. Он в какой-то период жизни мог исповедовать другие религии и философии, но всегда по всему его поведению было видно, что он конфуцианец.

Воспитание начиналось с момента рождения. В семье китаец приучался к культу предков и нормам сяо. Он привыкал к строгому соблюдению церемониала, и не только в семье, но и на людях. Кто из родителей имел возможность, тот обучал детей грамоте. Дети изучали и классические конфуцианские сочинения. Многие положения, учения в виде изречений распространялись повсеместно в устной форме. Поэтому они были доступны и неграмотным.

В них заключался смысл Великого Закона. Перед теми, кто овладел грамотой, открывались большие возможности. Образованные граждане, способные читать, понимать и толковать содержащуюся в священных книгах мудрость, ценились очень высоко. Они были носителями знания. От них зависело образование в стране и управление ею. Эта категория граждан-интеллектуалов находилась на самой высокой ступени, там, где в европейских обществах были только духовенство и дворянство. Это очень существенное и очень положительное отличие Китая от других стран.

На наш современный взгляд, образование в стране было односторонним — чисто гуманитарным. Все, что касалось естественных наук, естествознания, не считалось достойным серьезного внимания. Это надо помнить тем, кто считает, что в Древнем Китае, где был изобретен порох, все были изобретателями и умельцами на все руки (впереди всего мира). Ничего подобного. Образование включало в себя только гуманитарные дисциплины. Требовалось знать древние тексты, свободно оперировать изречениями мудрецов и, в конце концов, писать сочинения. В сочинениях надо было уметь не только излагать, но и комментировать (что очень важно) мудрость древних. Знания в Китае ценились всегда. Они открывали путь наверх, позволяли сделать карьеру и добиться власти и богатства. Обучиться грамоте в Китае было не так просто, как в Европе. Надо было изучить несколько тысяч иероглифов и только после этого можно было пытаться разбираться в сложных древних текстах. На все это уходили годы. Беднякам такое было не по карману. Но способные юноши, даже бедные, часто добивались успеха — в Китае очень широко была развита благотворительность.

Система подготовки образованных чиновников была весьма эффективной. Любое продвижение по службе проходило на конкурсной основе, на виду у всех. Поэтому важные для всего общества ключевые места не были заняты сыночками знатных и влиятельных родителей, а на этих местах оказывались всегда наиболее способные и наиболее подходящие по деловым качествам. На высоком посту мог оказаться вчерашний бедняк, который, будучи от природы умным и способным" смог получить образование.

О келейности не могло быть и речи. Карьеру могли сделать только самые способные, остальные отсеивались в процессе экзаменов. К первой ступени экзаменов (самая низкая степень сюцай) допускались все выпускники школ, а также те, кто изучал каноны самостоятельно. Все желающие в определенное время съезжались в уездный центр. Здесь они под строгим надзором государственных чиновников готовились к экзаменам и сдавали их. Сами экзамены проходили весьма оригинально (жаль, что такая практика забыта сейчас). Каждый экзаменующийся размещался в отдельной специальной комнате, где он должен был без каких-либо книг и других материалов в течение двух-трех суток сочинить небольшую поэму по поводу какого-либо события в древности, а также трактат на отвлеченную тему. Условия конкурса были таковы, что ко второму туру экзаменов допускалось примерно 2–3 % из всех экзаменующихся (второй тур назывался цзюйжень). Круг вопросов в этом туре был примерно тем же, но требования еще ужесточались. Его проходили очень немногие.

Один раз в два-три года в столице проводился третий конкурс (цзиньци). За проведением этих экзаменов следили высшие чиновники государства и даже сам император. Именно здесь получался тот золотой источник кадров, которые нужны были стране. Кто проходил третий тур, поступал на государственную службу на высокие посты. Карьера была сделана, почет, слава и богатство гарантированы. Но это было сделано честно, без протекции. Человек занял то место в обществе, которого был достоин, которое заслужил своими многолетними стараниями, трудом, природными способностями. И общество получало на ответственные посты действительно нужных людей, способных, знающих, развивающихся, благородных и с чувством достоинства.

Очень ценились и те, кто добрался только до второй ступени. Их рейтинг был также весьма высоким. Их определяли на государственные должности ниже рангом, но очень важные. В государстве все должности были важные. Работа каждого чиновника была на виду у всех, и он в любое время мог быть заменен более старательным, более способным, более результативным. В пределах своего уезда эти победившие конкурсанты играли очень важную роль как в политической, так и в практической жизни уезда.

Надо сказать, что и прошедший первый тур ценился высоко. Ведь это примерно один из тридцати всех участвовавших в экзаменах. Он также находил свое место в системе государственной власти (на более низком, но очень важном уровне).

Историки (за исключением, видимо, марксистов) считают, что в Китае классов как таковых не было. Но если назвать всех чиновников-интеллектуалов классом, то можно уверенно говорить, что это был самый главный, самый привилегированный класс, хотя его принято называть сословием шэньши. Это сословие было всегда здоровым, дееспособным. Почивать на лаврах ему не позволяли высокие требования. Те, кто мешкал или зазевался, тут же на конкурсной основе заменялся другим, более способным и активным. Но прозрачность в обществе не только позволяла подняться наверх, она заставляла тех, кто был там, наверху, работать с полной самоотдачей, быть добродетельным и справедливым, милосердным. Таким образом, сословие интеллектуалов не было неподвижным, застывшим. В нем постоянно, непрерывно происходили движения как снизу наверх, так и сверху вниз. Поэтому это сословие было всегда мобильно. От этою выигрывало все общество, функционирование которого всегда обеспечивали самые упорные, самые способные, самые благородные граждане.