Игорь Дамаскин - Вожди и разведка. От Ленина до Путина

— Нам надо поговорить, Петр Леонидович…

Капица органически не терпел Берию, не хотел находиться под его началом и продолжать участвовать в работе Спецкомитета и потому решительно возразил ему:

— Если хотите поговорить со мной, то приезжайте в институт.

Берия вроде бы пошел на мировую, приехал в институт и даже захватил в подарок Капице ружье. Беседуя с Берией, Капица настойчиво повторил свою мысль о приоритете ученых при решении научных проблем.

К этому времени на Капицу было собрано достаточно компромата. Берия не стал арестовывать его, велел не «реализовывать» дело, хотя, по другой версии, просил у Сталина санкции на арест Капицы. Сталин санкции не дал, но в ближайший день своего рождения, 21 декабря 1945 года, сделал Берии своеобразный подарок: 21 декабря 1945 года Капица был выведен из состава Спец-комитета и практически отстранен от участия в атомном проекте.

При этом, чтобы показать академику, что он не повинен в его освобождении от работы в Комитете, Сталин написал ему:

«Тов. Капица.

Все Ваши письма получил. В письмах много поучительного — думаю как-нибудь встретиться с Вами и побеседовать о них…».

Активная помощь внешней разведки усилиям советских ученых по созданию атомной бомбы значительно сократилась в конце 1946 года.

Последнее, самое короткое письмо-заключение Курчатова написано накануне нового, 1947 года:

«Совершенно секретно. Лично товарищу Абакумову В.С.

Материал, с которым меня сегодня ознакомил т. Василевский по вопросам:

а) американской работы по сверхбомбе,

б) некоторые особенности в работе котлов в Хэнфорде, по-моему, правдоподобны и представляют большой интерес для наших отечественных работ.

Курчатов, 31.12. 46 г.»

Правда, уже после возвращения в Англию Фукс в 1947–1949 годах передал ряд ценных материалов, касающихся разработки водородной бомбы, советскому разведчику Феклисову.

Работа с источниками внешней разведки прекратилась или была приостановлена после прямого указания Меркулова в связи с неблагоприятной обстановкой в США и Канаде, сложившейся в результате предательства шифровальщика Оттавской резидентуры ГРУ Гузенко (о нем — ниже).

Не только внешняя, но и военная разведка охотилась за секретом атомной бомбы. Впервые сведения о работе над ее созданием на Западе были получены военной разведкой осенью 1941 года от Клауса Фукса.

Военный атташе в Лондоне, Скляров, узнал о Фуксе от посла Майского, который почему-то недолюбливал резидента НКВД Горского и не хотел отдавать ему такой «подарок». Скляров поручил работу с Фуксом секретарю военного атташе Кремеру (в будущем — командиру танковой бригады, Герою Советского Союза). Материалы Фукса были отправлены в Москву, и оттуда поступила команда связь с Фуксом продолжать. После отъезда Кремера в Москву Фукс был передан на связь Урсуле Кучински, давней сотруднице ГРУ, работавшей под псевдонимом Соня. Как мы уже знаем, в ноябре 1943 года Фукс отбыл в США, где был передан на связь в резидентуру внешней разведки. Это было сделано потому, что, по настоянию Берии, координацию деятельности советской разведки по атомной проблематике в 1942 году поручили НКВД.

Но это не означало, что военная разведка устранилась от сбора атомной информации. Активно работал в этой области военный нелегал Ян Черняк. Этот выдающийся разведчик еще до войны возглавил самостоятельную резидентуру в одной из европейских стран. После начала Второй мировой войны она стала источником важнейшей информации по Германии. От нее в Центр регулярно поступали данные о системах противовоздушной и противолодочной обороны Германии, о немецкой боевой технике и т. д. В 1943 году Черняк перебрался в Канаду, где наладил работу нелегальной резидентуры. Среди его агентов был и ныне покойный ученый с мировым именем.

Информация, поступавшая от Черняка, имела громадное значение: доклад о ходе работ по созданию атомной бомбы с указанием научно-исследовательских объектов США, исходных материалов для бомбы, с описанием установок для отделения изотопа урана, получение плутония, принципы действия «изделия»; образцы урана-235 и урана-236; доклад об устройстве и действии уранового котла с чертежами.

Активно работала «легальная» военная разведка в США. Главный резидент ГРУ в США, Мелкишев (Мольер) официально под фамилией Михайлов занимал должность вино-консула в Нью-Йорке с 1941 по декабрь 1945 года. Он поддерживал контакты с Эйнштейном через Маргариту Коненкову, жену известною русскою скульптора. Ее роман с великим физиком длился с 1935 юда и стал особенно бурным после смерти его жены Эльзы. Маргарита в 1942 году стала секретарем авторитетного Комитета помощи России и получила возможность официально общаться с Эйнштейном и Оппенгеймером. В августе 1945 года уговорила Эйнштейна встретиться с советским консулом Михайловым. Встречи вскоре стали регулярными и проходили как в коттедже Эйнштейна, так и на квартире Михайлова. В своих письмах к Маргарите Эйнштейн называл Михайлова «наш консул», упоминая при этом о его «советах» и «рекомендациях». В одном из них он сообщает; что «в соответствии с программой» сам нанес визит «консулу».

Наводит на размышление следующее письмо Эйнштейна, в котором есть такие строки: «Оттуда (из Нью-Йорка) смог вернуться только вечером. Так тяжело задание, которое несет большие перемены для тебя…. Хотя по прошествии времени ты, возможно, будешь с горечью воспринимать свою порочную связь со страной, ставшей местом твоего рождения…».

Неизвестно, что передал Эйнштейн Мелкишеву. Известно лишь, что Мелкишев как и.о. генконсула помог супругам Коненковым беспрепятственно получить советские визы и вернуться в СССР.

Выдающимся военным разведчиком-нелегалом был Артур Александрович Адамс. Он въехал в США в 1938 году как гражданин Канады и надежно обосновался там в качестве «радиоинженера», «торговца химреактивами» и устроился «частично занятым инженером» еще на ряд фирм, что позволяло ему свободно разъезжать по стране. Он не получал заданий по добыче информации об атомных исследованиях в США, но сам обратил внимание на то, что с 1940 года из американских научных журналов исчезли публикации по урану.

В январе 1944 года его агент Кларенс Хискей («Эскулап») сообщил, что один из его друзей, ученый, имеет доступ к секретным документам, касающимся создания атомной бомбы. На свою телеграмму в Москву ответа Адамс не получил и решил, на свой страх и риск, завербовать ученого, который, по убеждению «Эскулапа», придерживался левых взглядов. В публикации исследователя В. Лота ученый фигурирует под именем Мартина Кемпа. Так будем называть его и мы.

Первая встреча Адамса с «Кемпом» произошла в конце января 1944 года. Уже на следующей встрече, 23 февраля 1944 года, праздничном дне для советских военных разведчиков, «Кемп» передал Адамсу около 1000 листов различных документов и образцы урана и бериллия. Среди документов были доклады о разработке нового оружия, инструкции по отдельным вопросам, отчеты различных отделов лаборатории, схемы опытных агрегатов, другие документы, а также научные доклады, относящиеся к атомному проекту. Вкратце Адамс информировал о них в Москву радиограммой, а затем с первым же курьером отправил в Центр все документы и материалы.