Михаил Бубличенко - Люди-зомби. Они среди нас

Возможно, это объясняется тем, что на сегодняшний день средства информационно-психологического воздействия способны не только причинить вред здоровью, но и привести к блокированию на неосознаваемом уровне свободы волеизъявления человека, утрате способности к политической, культурной самоидентификации человека, манипуляции общественным сознанием.

Речь, видимо идет уже вплотную о психотропном оружии, которым сейчас уже заинтересовалось Минобороны, рассчитывая получить оборонный заказ на разработку подобных средств, а Государственная комиссия по военному строительству РФ включила средства информационной борьбы в состав трех приоритетных факторов отечественного потенциала сдерживания возможной агрессии извне (наравне со стратегическими ядерными силами и системами высокоточного оружия). Одновременно среди активных разработчиков законопроекта можно назвать НИИ психологии РАН.

Однако пока конкретных шагов в этом направлении не сделано (по крайней мере, официально). Между тем, проблемы законодательства чрезвычайно важны, так как наука не стоит на месте, и, по приводившейся уже ранее цитате С. Лема, «все, что может быть использовано как оружие, будет использовано как оружие». Поэтому представляется уместным привести в приложениях к данной книге фрагменты статьи А. А. Тер-Акопова (автор — начальник кафедры Военного института Вооруженных Сил РФ, доктор юридических наук, профессор) «О правовых аспектах психической активности и психологической безопасности человека». Статья опубликована в журнале «Государство и право» (№ 4) еще в 1995 году, но актуальности отнюдь не утратила. И многие аспекты изложены в ней таким образом, что дают практически исчерпывающее представление о ней с точки зрения именно юридической. Далее цитируется с сокращениями сам А. А. Тер-Акопов.

«В уголовном праве определенная защита от посягательств на психическое здоровье предусмотрена. Отдельные психические травмы, заболевания, связанные с преступными посягательствами (…), рассматриваются как расстройство здоровья, относятся к телесным повреждениям той или иной тяжести, хотя навряд ли уместно называть эти повреждения телесными, следовало бы пользоваться для их обозначения, например, понятием психического расстройства. Но последствия в виде ослабления волевых качеств человека не укладываются в традиционные представления о юридических последствиях деяния, что делает необходимым введение норм об ответственности за причинение вреда в процессе неквалифицированного вмешательства».

«Известно, что следующим по важности, после физического, является психический компонент здоровья. Международный акт об экономических, социальных и культурных правах (ст. 12) предусматривает право каждого гражданина не только на физическое, но и психическое здоровье, обязывая государства принимать меры к полному осуществлению этого права. Между тем, существенных шагов в данном направлении в России еще не предпринято, а достаточных гарантии психологической защиты нет. Законодательство не предусматривает, в частности, в прямой постановке ответственности за несанкционированное воздействие на психику человека, отсутствуют компенсация за расстройство психического здоровья, а также система психологической помощи и реабилитации травмированных. Не разработана и сама концепция психологической безопасности, на которой можно было бы строить законодательство по данному вопросу».

«Существует еще одно психическое состояние, возникающее порой в результате воздействия, не подпадающего ни под угрозу, ни под обман. Речь идет о состояниях, образующихся в результате паранормальных психофизических и психотехнических воздействий. Это состояния так называемого управляемого (гипнотического) и замещенного (зомбированного) сознания, которые все более становятся предметом общественного внимания, в том числе средств массовой информации».

«Исследования в области экстрасенсорных возможностей свидетельствуют о том, что паранормальные феномены — объективная реальность, они могут использоваться в качестве средств нападения, в том числе законных военных и в преступных целях. Конечная их цель — установление контроля над интеллектом, причем концентрация больших доз „пси-энергии“ может быть разрушительной для организма, в первую очередь для мозга. (…) Исследования в области психотроники несомненно нужны, их следует ускорить. Но они должны быть взяты под жесткий социально-правовой контроль».

«Находящийся в состоянии управляемого и замещенного сознания потерпевший либо не сознает характера совершаемого им деяния, либо воспринимает его как результат собственной воли. Ввиду сложности экспертной оценки последний вариант — подконтрольность сознания официально не констатируется, хотя в литературе и средствах массовой информации достаточно много описаний случаев, когда человек совершает не согласующиеся с его желаниями поступки под влиянием прямого воздействия на мозг технических средств. Допускается также возможность медикаментозного зомбирования, когда определенный препарат, введенный в организм, искусственно вызывает у человека намерение совершить определенное, запрограммированное действие (…)».

«Ситуации замещенного сознания более сложны по сравнению с гипнотическими и представляют исключительную трудность для правовой, в том числе уголовно-правовой оценки. Необходимо решить вопрос о юридическом значении таких состоянии. Очевиден тот факт, что непосредственный исполнитель общественно опасного деяния действует не по своей воле. Путем внедрения в психику ключей-кодов появляется возможность введения в сознание любых установочных программ, обнуления (стирания) памяти, изменения определенных черт характера и формирования заданных поведенческих реакций, закладка разовой информации на срабатывание в заданном временном интервале от одной минуты до нескольких лет».

«Отдельного внимания заслуживают источники психологической опасности, как информационные, так и социальные. Использование технических механизмов и средств массовой информации для психологического воздействия (…) способно, по оценкам специалистов, привести к непредсказуемым последствиям. (…)…потребуется признать реальность многих нетрадиционных средств психологического воздействия. Многое из того, что ранее относилось к мистицизму и знахарству (…), ныне приобрело официальный статус. В литературе есть свидетельства об использовании этих феноменов в юридической, в частности, оперативно-розыскной деятельности, что обязывает продумать соответствующую правовую регламентацию. Острым ставится вопрос об использовании гипноза как средства получения показаний. (…)».