Лев Минц - Блистательный Химьяр и плиссировка юбок

Читая обо всем этом, зная, что евреи избегают обращать других людей в свою веру, ибо царствие небесное обеспечено им, если соблюдают они Десять Заповедей, невольно сомневаешься: а переходили ли эти самые «жидовствующие» в иудаизм? Скорее всего в большинстве случаев — нет. Это были, наверное, поиски новых путей в христианстве. Зато на Москве установилось и пережило века и исторические формации неприязненное отношение к евреям, которые «христианский народ в жидовскую веру совратить ищут»…

В те теперь уже далекие годы, когда в паспортах граждан СССР существовал пункт «национальность», находилось немало (прямо скажем, довольно много) евреев, прилагавших все усилия, дабы иметь более удобную для жизни запись. Так появлялись русские, например, Александр Исаакович Идельсон, украинцы с фамилией Капцензон, татары или узбеки Земельманы и Гринберги. Кого это могло обмануть, не могу себе представить. Зато нееврейская часть населения обожала такие случаи обсуждать, добавляя обычно: «Папа — еврей, мама — еврей, а я сам — русский».

И в том, что любой еврей сделает все, чтобы евреем быть перестать, были поголовно уверены и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус. Друга степей калмыка не добавляю потому, что эта подлежавшая высылке нация сама при возможности меняла преступную национальную принадлежность на что-нибудь менее подозрительное. Например, «киргиз» — безопасно и внешне похоже.

А теперь представьте себе удивление переписчиков населения (еще в 30-е годы прошлого века), когда крестьянского звания и истинно славянской внешности (хоть в Кремлевский полк призывай!) люди на вопрос «национальность?» уверенно и твердо отвечали: «Яврей!» Так бывало в Воронежской области и в Астраханской, на Кубани и в Закавказье. И очень часто — в Сибири.

Государственного антисемитизма тогда еще в целом не было. Но в конце 50-х, когда понятие «пятый пункт» стало всенародно известным и признанным и снова производилась перепись населения, в тех же местах звучал тот же ответ. А в Сибири — куда, как вы понимаете, попадали самые сильные в вере люди, — если опрашиваемого пытались убедить, что он не прав, обычно отвечали: «Тогды пиши „иудей“». И это было последнее, на что эти люди соглашались.

Люди эти стали евреями, пройдя гиюр, вытерпев преследования царских властей (переход из православия в любую другую религию считался уголовным преступлением), травлю соседей (эти-то последние, нимало не сомневаясь, сразу начинали их звать «жидами»). Нигде переход в иудаизм не принял такого размаха, как в России. Но это требует особого разговора. А сейчас ограничимся лишь констатацией этого факта и отметим, что у принявших гиюр было несколько выходов. К примеру, объявить себя генетическими, так сказать, евреями. Тут преследований по закону никаких, но зато ограничений в правах — сколько угодно.

Появились деревни субботников («в просторечии именуемых „жидовствующими“», как писал документ Св. Синода) в Закавказье, на Кубани (благодатный край этот не всегда приманивал иммигрантов, а служил еще и местом ссылки) и — особенно — в Сибири. Количество их в России (и СССР) определить трудно. Казенные источники давали цифру тысяч в двадцать. Но поскольку многие из них, возвращенные в лоно христианства, тайно продолжали веровать по-иудейски, цифру можно принять в несколько раз большую.

Конечно, правительство России (царской, царской!) было бы не правительством России, не прими оно решительных мер. И вы уже поняли каких. Из уездов и местностей, где обнаруживалась зараза, выселяли евреев. Этот метод, безотказный и простой, как куриный бульон при всех болезнях у идише маме, помогал всегда. Как мертвому припарки…

Автор этих строк сам разговаривал с пожилой женщиной из деревни в Астраханской области.

— Собрались старики, а миньяна нет, — говорила эта славянская женщина, слегка подвывая на еврейских словах, — а тут к одному внук с городу приехал. Так старики его боялись, шо комсомолец, а он как увидел, так кипэ одел и так с ними тэйрэ читал, шо аж ой вей…

А был еще колхоз «Еврейский крестьянин».

Это словосочетание (не путать с бессмертным «евреем-оленеводом» Александра Лебедя), во-первых, не столь уж бессмысленно, а во-вторых, такой колхоз, созданный в 20-е годы прошлого века в деревне Ильинка, существовал в Воронежской области, пока его — в порядке укрупнения — не слили с большим колхозом «Россия». В уставе колхоза суббота раз и навсегда объявлялась нерабочим днем. А также Суккот, Рош-Ашана, Йом-Кипур и, конечно же, Песах. Не будь этих религиозных пережитков, несомненных родимых пятен капитализма, «Еврейский крестьянин» не сходил бы с Доски Почета в райкоме и райисполкоме. Родимые пятна прошлого имелись и в соседних православных хозяйствах, но там их в уставе не афишировали, а просто напивались на все советские и религиозные праздники, особенно же на местные престольные. Но поскольку об этом не заявляли, то считалось, что праздников как бы и не существует.

История Ильинки и такого же поселка Высокий началась с того, что субботники из деревень Озерки, Клеповка, Гвазда, Бутурлиновка, Верхняя Тишанка и еще нескольких переселились в 1920–1921 годах на бывшие помещичьи земли и создали те две деревни, о которых мы ведем речь. Эти субботники скорее всего никакой связи со зловредной сектой жидовствующих XV–XVI веков не имели. То были крестьяне, разочаровавшиеся в государственной религии, которая в их сознании не отделялась от властей имущих, и искавшие в христианстве новых путей. Времечко было нелегкое — 70–80-е годы XVIII века: подавление Пугачевского бунта, когда жизни народу, особенно же крепостным, не было никакой. Да и государственные крестьяне могли быть в любой момент подарены очередному фавориту императрицы. У тех, кто мыслил о возвращении к простоте и порядочности жизни библейских патриархов, усиленно изучал Ветхий Завет, появлялось желание многое перенять у народа Израиля. К примеру, праздновать субботу. Аргумент: и Иисус ее праздновал.

А другие пошли дальше — вплоть до полного гиюра.

Скажем, на Кубани субботников звали «псалтирщиками». А в российском законодательстве начала XX века они именовались «субботниками иудейского вероисповедания». Чувствуете прогресс? Не «жидовствующие», что звучало бы невежливо, а просто как в Европе: «иудейского вероисповедания»… Более того, после Манифеста о свободе совести, учитывая, что местные власти чинили этим, так сказать, «лицам иудейского вероисповедания» разные ограничения, МВД в 1909 году направило специальный циркуляр (и не один) о том, что лица «иудейского вероисповедания» имеют те же права, что и коренное население. Тем не менее сами «псалтирщики» окончательно отвергли христианство и старались сблизиться с евреями. И даже стали переселяться в кибуцы турецкой тогда Палестины. Через два-три поколения они растворились среди евреев. Чего, кстати, очень хотели.