В. Струве (ред.) - Древний Восток

Восставшие не ограничились захватом столицы фараона. По всей стране прокатилась волна восстания, весь Египет охватила гражданская война. «Бедняки в каждом городе говорят: Да будем бить мы знатных среди нас… Страна юга охвачена смутою, города юга разрушены. Плачет северная страна…» — так говорится в папирусе.

Крестьяне во всей стране — от Дельты до Элефантины, от границы до границы — поднялись против своих господ. Рабы и ремесленники, все, кто были в горе и нищете, примкнули к восставшим. Они поменяли плуги на мечи, оставили долото и резец, шило и молот, взяли в руки копьё и топор, лук и нож. Они оставили свои мирные занятия и все стали воинами.

Вельможи и правители спасаются бегством, они не находят нигде даже милостыни. Вместе с ними бегут и их семьи. Вслед за вельможами убегают из канцелярий и писцы.

Всё переменилось в Египте. Земля перевернулась, подобно гончарному кругу.

Имущество богачей и вельмож было отобрано восставшими. Тот, кто прежде был нищим и даже не мог изготовить себе сандалий, стал владельцем богатств. Тот, кто не мог построить себе хижины, живёт в прекрасном доме. Тот, у кого не было даже куска хлеба, стал хозяином большого закрома. Земледелец, у которого не было осла, чтобы вспахать своё поле, теперь имеет целое стадо быков. Бедняк, который носил жалкие лохмотья, так как не мог выткать себе холста, теперь носит одежду из тонкого полотна. Тот, у кого не было лодки, стал теперь хозяином кораблей. А их бывший владелец смотрит на них, но они уже не принадлежат ему.

Никто не повинуется своим хозяевам. Все слуги разбежались от своих господ. Рабы стали свободными. Те, которые не видели сияния дня, так как целый день работали в тесных каморках, теперь разгуливают беспрепятственно. Все рабыни владеют своими устами, они не слушают своих господ, они сами отдают приказания своим хозяйкам. Драгоценные ожерелья, браслеты и украшения надеты на рабынях. Та, которая смотрела на своё отражение в воде, теперь любуется собой, глядя в прекрасное зеркало.

Нет больше тех, которые жили праздной счастливой жизнью и заставляли работать для себя всю массу крестьян и рабов. «Погибли те, которые видели вчерашний день. Нет нигде человека вчерашнего дня…»

До нас не дошли документы о том, как было подавлено восстание, но, несомненно, египетские рабовладельцы жестоко расправились с повстанцами.

Да и сами восставшие крестьяне и рабы не могли в то время долго удерживать власть в своих руках. Они не были объединены и ещё не сознавали того, что только полное уничтожение рабства может улучшить их положение. Бедняки и рабы восстали против своих господ, многих прогнали, у большинства из них захватили богатства, но они не установили новых порядков в Египте.

И впоследствии, в период Нового царства, здесь снова была восстановлена власть царя, номархов и вельмож, власть рабовладельцев.

В четвёртый месяц зимы египетский фараон Тутмос III выступил из пограничной крепости Джару и вступил в пределы Палестины. На четвёртый день первого летнего месяца двадцать третьего года своего правления (1503 г. до н. э.) он прибыл в укреплённый город Газу. Здесь фараон, расположившись во дворце местного князя, велел призвать к себе чиновников, которым была поручена разведка. Вести были тревожные. Почти все города Палестины, Финикии и Северной Сирии поднялись против Египта. Обширные азиатские владения от Иразы на юге до далёких северных озёр и могучей «реки, текущей в обратном направлении» [16] Так называли египтяне р. Евфрат удивляясь, что она, в отличие от Нила текла на юг До походов в Азию египетские воины не видели ни одной реки, текущей в южном направлении. , были потеряны. Местные царьки перестали признавать власть египетского фараона, разуверились в его силе.

Тутмос был разъярён. Он проклинал свою мачеху Хатшепсут, умершую несколько месяцев назад. Он был уверен, что она виновна во всём. Двадцать два года занимала властолюбивая царица престол, не допуская пасынка к делам управления. Надев двойную корону и подвязав искусственную бороду, являлась она в тронный чал и торжественно принимала вельмож и сановников.

Со временем азиатские царьки стали держаться независимо и перестали платить дань в египетскую казну. Тутмос давно стремился проявить свою мощь и вновь внушить северным соседям страх перед египетским оружием, но при жизни властолюбивой мачехи нечего было об этом и думать, поэтому он с нетерпением ожидал её смерти.

Но вот настал долгожданный день. Толпы плакальщиков провозгласили о смерти царицы. Роскошный позолочённый саркофаг с её мумией возложили на салазки, и быки повлекли его по горячему песку пустыни в окаймлённую скалами Долину Царей. Архитектор Хапусенеб со своими подручными давно уже высек здесь четыре камеры и узкий коридор подземной гробницы.

Тутмос возликовал. Теперь он покажет чужеземцам силу египетского оружия. Спокойно выслушивал фараон известия о союзе, заключённом царём города Кадеша с 60 царьками Палестины, Финикия и Северной Сирии «Разве это были настоящие властители? — думал Тутмос. — Ведь каждый из них правил в своём городе и ближайшей округе. Beet они ненавидели друг друга, в только страх перед Египтом заставил их объединить свои силы. Но разве могут они действовать в согласии? Любой будет завидовать соседу и в душе радоваться его потерям. Разве станут они слушать приказы единого военачальника? Нет, каждый будет отдавать свои распоряжения. Таких врагов нечего опасаться Напрасно трусят вельможи, отвыкшие от военных подвигов за годы мира».

Отпустив вестников и соглядатаев, царь велел принести четыре медные доски и царский лук. Он решил ещё раз испробовать своё умение. Медные доски были поставлены в ряд, на небольшом расстоянии друг от друга. Царь, не торопясь, взял огромный составной лук и самодовольно осмотрел его. Лучшие оружейники потрудились на славу. Мощная деревянная основа была снабжена двумя умело вырезанными желобками. В неё были вставлены гибкие пластинки рога антилопы, а снаружи была прикреплена жила быка, и всё вместе туго обмотано пальмовым лыком.

Нелегко согнуть такой лук, но Тутмос обладал большой силой и сноровкой. Привычным движением схватил он лук, сдавил его своими крепкими пальцами и мгновенно согнул его. Зазвенела туго натянутая прочная тетива. Фараон прицелился и выстрелил. Стрела пробила три медные доски и застряла в четвёртой. С довольной улыбкой царь отдал приказ складывать палатки и двигаться в путь.