В. Струве (ред.) - Древний Восток

Воспоминания о неудачном скифском походе царя Дария долго ещё передавались от детей к внукам, и ни один персидский царь не решался приближаться к скифским землям.

В VIII в. н. э. жил учёный математик Ибн-Муса, а чтобы все знали, откуда он родом, Ибн-Муса прибавил к своему имени «ал-Хорезми», что значит «из Хорезма». Ибн-Муса ал-Хорезми хорошо знал греческую геометрию, индийскую математику и очень много работал над углублением своих знаний. Он оставил много учёных трудов. Одна из его работ была особенно знаменитой — это трактат, в котором впервые в мире были сформулированы все положения современной алгебры. «Ал-Джабр» назвал Ибн-Муса ал-Хорезми этот трактат, и отсюда произошло и само название «алгебра».

Где же находился древний Хорезм, откуда был родом создатель алгебры Ибн-Муса ал-Хорезми? В северо-восточной части Узбекской ССР, там, где цветущие сады и поля перемежаются с непроходимыми песками пустыни, было расположено много-много сотен лет назад хорезмское царство.

В III–II тысячелетии до н. э. здесь поселились древнейшие обитатели, которые оставили в пустыне следы своих стоянок, в 1 тысячелетии до н. э. было образовано первое рабовладельческое государство, а в III в. н. э. хорезмские послы появились пои дворе римских императоров. В X–XIII вв, н. э. здесь было богатое государство могущественных хорезмшахов.

Обо всём этом говорят многочисленные остатки больших городов, развалины крепостных стен и башен, а также следы разветвлённой сети каналов. Их мёртвые, засыпанные песком русла и сейчас ещё можно разглядеть в безжизненных просторах пустыни. Здесь тысячелетиями продолжалась жизнь, складывались различные культуры, — об этом рассказывают и развалины средневековых замков, и города рабовладельческого государства, и древнейшие, памятники, каменного века.

В XIII в. орды кочевников Чингис-хана разгромили хорезмское царство, сожгли города, разрушили каналы, и цветущая страна превратилась в безводную пустыню.

Пятью столетиями раньше, в VIII в., арабский завоеватель Кутейба варварски уничтожил научную литературу хорезмцев и изгнал её учёных.

Вот что говорит об этом великий хорезмский учёный ал-Бируни: «И всеми способами рассеял и уничтожил Кутейба всех, кто знал письменность, кто хранил её предания, всех учёных, что были среди них, так что покрылось всё это мраком и нет истинных знаний о том, что было известно из их истории…»

Долгов время история древнего Хорезма оставалась загадкой, окутанной туманом легенд и преданий. И только теперь, благодаря работам советских археологов, которое извлекают из недр земли, из песков пустыни древние памятники хорезмской культуры, постепенно рассеивается этот, туман, и мы узнаём подлинную историю древних хорезмцев, предков современных узбеков и каракалпаков.

Развёрнутым фронтом двинулись археологи во все концы Советского Союза за новыми сведениями по истории нашей родины. Среди них почётное место занимает Хорезмская экспедиция Академии наук СССР под руководством лауреата Сталинской премии Сергея Павловича Толстова.

Экспедиция впервые приступила к раскопкам в пустынях южной Каракалпакии в 1937 г. Уже предварительная разведка здесь дала очень интересные монеты, обломки глиняной посуды и другие памятники.

Начался трудный и опасный переход на верблюдах через ряды огромных вздыбленных барханов. Ветер крутил вихри песков, и всё пространство казалось волнующимся морем. Верблюды осторожно ступали по песчаным склонам. Казалось, нет конца этому путешествию в пустыне. Но проводник уверенно шёл вперёд: там должны быть развалины крепостей, которые носили такие предостерегающие имена: «Кой-Крылган-кала»

(«Крепость погибших баранов»), «Адам-Ульчен-кала» («Крепость мёртвого человека»), «Кум-Баскан-кала» («Крепость, засыпанная песком»). Но ни эти названия, ни даже озеро «Барса-кельмес» («Пойдёшь — не вернёшься») не могли остановить археологов; исследователи неуклонно двигались вперёд.

По дороге их застигла песчаная буря. Всё пространство заполнилось тучами раскалённого песка. Исследователи с трудом добрались до стен древних развалин, где можно было укрыться от всепроникающих песчинок. Несмотря на ужасающий вихрь и, крутящиеся тучи песка, больно хлеставшие и обжигавшие лицо, работы не прекращались ни на минуту. Разведка продолжалась, обследованы были несколько крепостей, установлены места древних каналов, намечены пункты будущих раскопок.

Несмотря на приобретённый опыт, на хорошее снаряжение экспедиции, трудности археологической работы в пустыне по-прежнему оставались огромными. Только энтузиазм советских учёных, их самоотверженная преданность делу позволили в течение первых лет достигнуть больших результатов. За четыре года было пройдено 1 500 километров разведочных маршрутов, открыто 400 новых памятников, тщательно раскопано 14 поселений. Были установлены границы хорезмского царства в древности и в средневековье, найдены русла древних каналов.

….. В 1945 г., после победоносного разгрома гитлеровской Германии и окончания войны, раскопки возобновились с невиданным энтузиазмом. Особенно это можно сказать про раскопки последующих лет, когда археологи с земли поднялись в небо и с высоты полёта стали обозревать огромные просторы пустыни. Вот как описывает С. П. Толстов в своём дневнике экспедиции полёт над пустыней:

«С высоты открывается широкая панорама памятников. На фоне темно-серых пухлых солончаков ясно видна оросительная система — большой канал в виде двойного светлого пунктира обветренных бугров, остатков боковых дамб, с несколькими параллельными полосами боковых, более старых русел, проходя с юга на север к востоку от развалин. Ясно видно ответвление, уходящее на северо-запад, обходя развалины с запада. Летим над Топрак-кала, и сразу возникают перед нами в новом виде многократно исхоженные нами окрестности крепости. С земли — это монотонное пространство черновато-серых, мёртвых, пухлых солончаков, местами покрытое заросшими буграми. Сейчас перед нами за пределами стен города открывается картина сложных планировок. С севера от города вырисовываются очертания обширного прямоугольного пригорода и чёрная решётка внутренних планировок, выделяющихся на серой поверхности солончака.

На юг от ворот города, прямо продолжая линию его главной улицы, тянется прямая, светлая полоса, упирающаяся в нескольких километрах в берег описанного выше канала — видимо, след ведшей в город большой древней дороги».