Митчел Уилсон - Американские ученые и изобретатели

Однако каноны буржуазной историографии часто оказываются сильнее добрых намерений автора. Уклонение от социологического анализа фактов приводит к известной переоценке субъективного начала, хотя Уилсон полностью отдает себе отчет в том, что изобретения не появляются в результате абстрактных размышлений. «Они приходят, когда время упорно и долго требует их, когда ум человека не может не прислушаться к этому требованию». По мнению Митчела Уилсона, очень немногие изобретения на самом деле опережают свое время. «Что же касается общества, — говорит он, — то оно опережает только медлительный процесс мышления отдельных людей, начинающих сознавать, что ожидается нечто новое. Именно борьба против человеческой инертности является одним из великих испытаний изобретателей. Большинство людей в состоянии мгновенно определить ценность небольших усовершенствований уже существующих методов, но, за исключением очень немногих, люди обычно не могут увидеть исторической важности нововведения, которое так непохоже на все существующие, что его принятие изменит самое лицо общества. Трудности, стоящие перед изобретателями, увеличиваются еще и потому, что такие слепцы всегда могут отыскать других слепцов, которые благодушно будут уверять первых слепцов в их непогрешимой проницательности».

Митчел Уилсон убежден, что «общество, как и природа, защищает себя количеством, рассеивая почти бесчисленные семена. Поэтому, если даже тысяча семян упадет на бесплодную почву, по меньшей мере одно найдет место и прорастет». Он правильно подчеркивает, что ни одно изобретение не было задумано только одним человеком. «История снова и снова показывает, — говорит он, — что идея нового изобретения почти одновременно появляется у людей, которые могут жить далеко друг от друга, могут никогда не слышать о существовании друг друга, у людей, которые ни в малейшей степени не похожи друг на друга ни в отношении интеллекта, ни в отношении характера. Их объединяет только то, что они живут в одну и ту же эпоху. Одновременное появление новой идеи у нескольких изобретателей означает только, что зов эпохи становится слышен, а то, что слышит один человек, может услышать и другой. Поэтому, если один не найдет поддержки для своей совершенно новой идеи, то другому может посчастливиться, и он может добиться признания своего варианта той же самой идеи, а впоследствии история решит вопрос о приоритете».

Таким образом, все же в основном автор исходит из верной установки, рассматривая изобретательское творчество как ответ на назревшие потребности жизни, практики. Митчелу Уилсону принадлежит и такая прогрессивная, хотя в первой сваей части и спорная мысль: «Изобретателей нельзя создавать, но их можно поощрять, и каждое общество, если оно хочет продолжать развиваться, должно найти способ поощрения изобретателей».

Со своей стороны нам хотелось бы добавить, что при социализме и способ «создания» и многочисленные способы поощрения изобретательства заложены в самой общественной структуре. Превращение науки в новую производительную силу общества, с одной стороны, придает научному, изобретательскому поиску государственные масштабы и щедро оснащает его всеми видами материальной поддержки, с другой стороны, пробуждает широчайшую изобретательскую инициативу участников самого производственного процесса на всех его ступенях. Научное творчество органично смыкается с изобретательством. Сокращаются сроки между возникновением новой научной идеи, ее изобретательским преломлением и ее практической реализацией; этот процесс приобретает организованность. Все общество оказывается заинтересованным в его успешном развитии.

Это совсем не означает, что автоматически снимаются неизбежные противоречия между косным, рутинным восприятием сложившихся производственных форм и новаторскими тенденциями, едва-едва пробивающими себе дорогу. Далеко не всегда новое сразу встречает полное внимание и признание. Но процесс его становления и развития в социалистическом обществе не связан с теми глубинными антагонистическими противоречиями, которые в классовом обществе раздирают систему общественных отношений, основанную на эксплуатации чужого труда. Противоречия роста находят свое разрешение при социализме при активном участии общественного мнения, которое в конечном счете, следуя основным положениям партийной программы, становится на сторону всего прогрессивного и передового. Отсюда, к слову сказать, и тот живой, непрестанно нарастающий всеобщий интерес к проблемам психологии творчества, радость которого, не ограниченная корыстью, в новом обществе становится достоянием миллионов. Это одна из причин, по которой, как нам кажется, ярким портретным этюдам Митчела Уилсона будет обеспечен у нашего массового читателя хороший прием.

Нельзя не отметить еще одного важного обстоятельства. Книга Митчела Уилсона будет тепло встречена нашим читателем и как незаурядное явление в самой американской культуре. Это одна из немногих книг, в которых без фальши и прикрас показывается нелегкая судьба изобретательского и научного гения американского народа. В полном соответствии с исторической действительностью автор описывает, как американские изобретатели и ученые добивались выдающихся результатов только на основе длительных и многочисленных опытов, предпочитая этот эмпирический путь теоретическим изысканиям. В этом отношении особо показательна деятельность Томаса Альвы Эдисона, который считал, что лучше поставить тысячу опытов, чем попытаться найти определенную закономерность и разработать теорию.

Митчел Уилсон прекрасно осведомлен об этой слабой стороне американской науки. И не случаен его вопрос самому себе, которым он завершает очерк о Гиббсе: «…Как случилось, что прагматическая Америка в годы царствования практицизма произвела на свет великого теоретика? До него в Америке не было ни одного теоретика. Впрочем, там не было теоретиков и после него.

Все американские ученые — экспериментаторы. Страны Европы, чьим культурным наследием пользуется Америка, дали миру многих великих теоретиков. Америка дала лишь одного. Гиббс умер на заре XX века, не оставив преемника.

…Гиббс показал, как высоко может взлететь американская наука. Был ли он всего лишь счастливой случайностью, или предвестником того, что должно произойти в будущем? То, что в течение полувека этот вопрос остается без ответа, само по себе является грустным и наводящим на размышления ответом».

Эту особенность развития науки того времени полезно иметь в виду, знакомясь с книгой Уилсона. Но это нисколько не умаляет яркости достижений и не угашает колоритности характеристик выдающихся деятелей американской науки и техники.