Александр Муранов - Необыкновенное и грозное в природе

Мы расскажем о злой «сестрице» этого ветра — боре.

Древние греки, жившие на берегах Черного и Адриатического морей, называли Бореем холодный ветер, вторгающийся в эти теплые места с северной стороны. Они изображали его в виде могучего старца с седой окладистой бородой.

Название это давно умерло, и лишь изредка его можно встретить на пожелтевших страницах книг. Вспомните поэтические строки М. В. Ломоносова, посвященные Сибири:

Бора — злой, жестокий ветер. Особенно свирепствует он в районе Новороссийска. Много бед и неприятностей причиняет он людям.

Новороссийск — большой черноморский порт, лежащий на берегу Цемесской бухты. С севера сюда спускаются скалистые голые склоны хребта Варады. Через него по Мархотскому перевалу на порт и бухту систематически обрушиваются лавины холодного ветра, мчащегося иногда со скоростью курьерского поезда (70–80 и более километров в час).

Когда над европейской частью СССР господствует антициклон (область высокого давления), над Черным морем воздушное давление обычно бывает низким. И тогда по горным проходам и перевалам к морю прорываются потоки холодного континентального воздуха.

Так как хребет Варада невысокий (всего 500–600 метров над уровнем моря), то холодный воздух, падающий с него, успевает нагреться всего на 3–4 градуса и потому сохраняет низкую температуру. И вот что далее происходит.

Большой портовый город живет размеренной трудовой жизнью. По улицам снуют люди. В школах идут занятия. Десятки кранов разгружают суда в порту. В бухте множество кораблей и лодок. Все спокойно.

Но что случилось с облаками? Они ожили. Спокойные ранее, вдруг приходят в стремительное движение. От гребней хребта к городу потянулись рваные полосы тумана, будто когтистые лапы какого-то гигантского зверя. Новороссийцы называют это «бородой». И тогда горы рождают ветер. Немного времени спустя он с колоссальной энергией атакует город и море. С домов, словно листья с дерева, срываются крыши, лопаются стекла, выламываются двери, падают деревья, столбы и, увлекаемые ветром, таранят все на пути. Ветер бросается увесистыми камнями, сбрасывает с рельсов поезда; он любит гулять по улицам города, и горе тому, кто повстречается на пути!

Температура воздуха резко понижается. Только что было тепло. Кто-то даже купался в море, и вдруг резкая перемена погоды — мороз в 15–20 градусов.

А что делается на море, даже трудно себе представить! Вода в бухте кипит и клокочет, подобно лаве в жерле вулкана. В это время корабли «на всех парах» стараются уйти отсюда, ибо с борой шутить нельзя. В считанные минуты она «одевает» суда в ледяной панцирь и топит их в пучинах моря.

О боре 2 ноября 1928 года один из очевидцев рассказывал: «Ветром выбросило на берег наш пароход и потопило турецкий… На берегу огромный, на сто тысяч пудов, нефтяной резервуар силой ветра оказался вдавленным внутрь так сильно, что вместо своей обыкновенной цилиндрической формы принял вид какой-то фасолины…»

В январе 1935 года ветром на берег бухты было выброшено датское торговое судно «Борнхолм».

Во время Великой Отечественной войны бора однажды славно «поработала» в нашу пользу. Георгий Елизаветин в рассказе «Бора» так говорит об этом устами метеоролога-девушки, попавшей в плен к фашистам: «Накануне запросили прогноз на 17 следующих суток. Мы работали ночь и утро. Разрешили даже зондирование. Я поняла, готовится важное. А сегодня, после того как южный ветер сменился северным, с двенадцати часов над бухтой опустился туман, потянулась «борода». Это нравилось им, так им нужно было. Они спорили, удержится ли это в течение 4–5 часов. Я ответила утвердительно. О главном умолчала: величина перепада давления грозная, предвещает ураганную скорость ветра…

Мой норд-ост показал себя во всей красе. Он сдул туман, чтобы я могла все видеть. Это было великолепное зрелище. Я любовалась, как волны швырнули на берег черный транспорт. Море глотало немецкие мотоботы и катера с десантом… Два военных корабля, обледенев, на моих глазах пошли ко дну, они направлялись к Мысхако, говорят, там на ничтожно малом клочке земли вот уж сколько дней держатся наши моряки. Верно, хотели уничтожить их…

Я никогда не радовалась гибели людей, но сегодня я торжествовала. Я посылала на немчуру злые силы. Я кричала «браво» норд-осту, моей боре. Мы в этот день хорошо служили России…»

В мае 1966 года из Новороссийска было получено такое сообщение:

Сильные порывы ветра, достигавшие сорока метров в секунду, уничтожили 18 тысяч деревьев. Ими завалены улицы Мира, Победы, Советов. Повреждены линии электропередач, разбито около трех тысяч квадратных метров оконных стекол. Шторм, разыгравшийся в Цемесской бухте, выбросил на берег греческое судно «Сауки»… В городе созданы сотни ремонтных и аварийных бригад…

Пожалуй, кроме боры, нет у нас другого такого могучего ветра-разрушителя. Хорошо, что он обычно бывает непродолжительным: его жизнь длится два-три дня.

Байкальский ветер сарма рождается так же, как и бора. В начале зимы, когда на просторах Сибири мороз сковывает реки и озера, Байкал еще плещет волной и долго не укрывается ледяной шубой. В это время над озером часто устанавливается низкое атмосферное давление. В озерную котловину тогда скатываются по горным долинам холодные воздушные массы. Особенно мощный воздушный поток сбрасывается по долине реки Сармы, впадающей в Байкал с северо-западной стороны.

Сарма (вы, конечно, догадались, что этот ветер получил свое название от реки) появляется вдруг, нежданно-негаданно. Со страшной силой (скорость ветра достигает 30–40 километров в час) обрушивается она на озеро, так что оно мгновенно вскипает. Нужно немедленно уходить, уплывать отсюда, иначе бурные волны могут захлестнуть и запросто потопить катер, яхту, лодку.

Богат ветрами грозный седой Байкал. Недаром про него сложено немало песен, сказаний и легенд.

— так образно пишет о Байкале поэт А. Гайдай.

«Ветры буйные повеют…» Эти ветры у Байкала насчитываются десятками.

Кто не слышал о знаменитом байкальском баргузине?