Андрей Пунин - Архитектура Петербурга середины XIX века

Одно из наиболее интересных произведений Боссе — его собственный дом на 4-й линии Васильевского острова, построенный в 1847–1849 годах [222] ЦГИАЛ, ф. 513, оп. 102, д. 1546. НИМАХ, № А-3263, А-3265. .

Главный фасад здания, выходящий на улицу, достаточно обычен для суховатого неоренессанса середины XIX века: стены расчленены рустами, арочные окна, заключенные в прямоугольную рамку ренессансных наличников («брамантовы окна»), размещены в несколько монотонном ритме. Однако за этим довольно тривиальным фасадом находится здание, заметно отличающееся от большинства петербургских особняков тех лет своей необычной, новаторской планировкой.

В плане дома нет ни одной оси симметрии: его объемы прихотливо и свободно соединяются друг с другом, образуя сложную, живописную объемно-пространственную композицию, которая раскрывается перед зрителем, когда он входит внутрь здания.

Подвальный этаж был отведен для хозяйственных помещений, для комнат прислуги и т. д. Здесь же находились топки многочисленных печей: нагретый воздух, проходящий по каналам внутри стен, обогревал комнаты бельэтажа.

Сохранился детальный план бельэтажа дома Боссе, выполненный, очевидно, самим архитектором. На нем показаны не только очертания стен, но и расстановка мебели во всех комнатах. В этом отношении план дома Боссе является особенно интересным и ценным историческим документом, так как позволяет судить и об общем характере меблировки комнат, и о том, как расстановкой мебели достигалась определенная организация самого пространства комнат.

В доме три лестницы: парадная, начинающаяся под аркой въездных ворот, черная и две внутренние, служащие для сообщения между этажами. Парадная лестница ведет в переднюю; из передней — вход в восьмигранный зал, служащий своего рода «транспортной развязкой». С запада на восток его пересекает ось небольшой анфилады из трех помещений — самого зала и двух гостиных. Одна из них завершается эркером, выступающим в сторону сада. Широкий проем соединяет эту гостиную с уютной угловой комнатой, через которую можно было пройти в оранжерею и далее — в зимний сад. Другая гостиная, выходящая окнами в сторону улицы, — главное парадное помещение дома. У стены стоял рояль, в центре — круглый стол, окруженный стульями; углы были заняты мягкими, покойными диванами, небольшими круглыми столами и креслами — здесь возникали уютные уголки, располагающие к беседе или слушанию музыки. В центре дома — зал, освещенный верхним светом через стеклянный фонарь; судя по небольшому количеству мебели, он использовался для танцев. К нему с востока примыкала комната, соединявшаяся тройным проемом, с лоджией, выходившей в сад. В углу лоджии стояли угловой диван, кресла и круглый стол — здесь было удобно и прохладно пить чай в жаркие летние дни.

Юго-западная и южная часть дома были заняты спальнями, туалетными комнатами и ванной комнатой. Кабинет архитектора, очевидно, располагался между спальней и большой гостиной: на плане отчетливо виден рабочий стол, удобно поставленный у окна, углом к нему.

Анализ плана дома Боссе показывает, что и в функциональном, и в художественном отношении планировка дома продумана исключительно тщательно. Принцип анфиладности сохраняется в «нанизывании» дверных проемов на одну ось — это позволило избежать неудобных диагональных «переломов» осей. Помещения соединились в пространственные группы по функциональному признаку. Умело размещенные лестницы и тамбуры изолировали парадную группу помещений от личных апартаментов.

Расстановка мебели, примененная Боссе, очень типична для особняков и барских квартир середины XIX века. Мебель образует своего рода микроансамбли, выделяя в пространстве комнат особые зоны для работы, бесед, музицирования и т. д. План с расстановкой мебели — новый вид проектной документации, возникший в архитектуре середины XIX века и отразивший углубляющееся внимание к архитектурно-художественной и функциональной организации пространства интерьера.

В построении плана своего особняка Боссе исходил из принципа функциональной целесообразности, стремясь создать удобную, комфортабельную планировку. В планировке особняка Боссе с редкой для середины XIX века последовательностью воплотился тот рациональный, функционалистический подход к решению архитектурных задач, который позднее, на рубеже XIX–XX веков, получил широкое использование в архитектуре модерна, а затем, в 1920-х годах, стал основополагающим принципом функционализма.

Прямым следствием композиционного принципа, положенного Боссе в основу планировочного решения его дома, является своеобразная многоликость, многогранность созданного им архитектурно-художественного образа. Со стороны улицы дом строг, подтянут, несколько официален, словно «застегнут на все пуговицы». В этом смысле он соответствует и традиционным приемам застройки, сложившимся в столице Российской империи, и теоретическим архитектурным воззрениям того времени: считалось, что «характер городских строений вообще должен быть серьезнее, проще, спокойнее» [223] Фурманн П. Указ. соч., с. 17. .

Совершенно иное впечатление производит здание со стороны сада: его асимметричный объем, прорезанный окнами самых разнообразных очертаний, дополненный эркером с кариатидами, лоджией и оранжереей, создает живописную игру архитектурных масс. Пространство здания и окружающее пространство сада вступают здесь в иную взаимосвязь: они уже не разделяются жесткой плоскостью фасада, а словно взаимопроникают друг в друга. И это взаимопроникновение пространств придает иную эмоциональную интонацию архитектурному образу здания: городской особняк приобретает черты загородной виллы.

Примененный Г. А. Боссе в собственном особняке на Васильевском острове новаторский прием свободного пространственного размещения объемов получил дальнейшее развитие в композиции загородного дворца великого князя Михаила Николаевича в Михайловке, построенного Боссе в 1858–1861 годах. Дворец стал главным зданием большого ансамбля, возникшего в середине XIX века на Старой Петергофской дороге, между Стрельной и Петергофом, в итоге деятельности архитекторов И. И. Шарлеманя, Г. А. Боссе, А. И. Штакеншнейдера, А. И. Резанова и других.