Александр Патрушев - Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

Вместе с тем Коль ясно дал понять, что процесс объединения двух немецких государств должен увязываться с общеевропейским процессом объединения. Это уточнение канцлера было сделано для того, чтобы успокоить общественное мнение европейских стран, в которых стали поговаривать о призраке «четвертого рейха». Оппозиция в бундестаге в принципе одобрила план, но выразила недовольство единоличной инициативой канцлера. Коля критиковали также за то, что он совсем не упомянул о гарантиях установления западной польской границы.

Руководство ГДР тоже негативно отнеслось к плану Коля заявив, что он ведет к дестабилизации обстановки. Ее новый лидер Ханс Модров представил Народной палате свое «правительство мира и социализма» и пообещал провести реформы политической системы, экономики, образования и управления. Модров заявил, что оба немецких государства должны проводить политику «добрососедства и сосуществования для создания договорного сообщества».

Понимая озабоченность всех стран стремительными изменениями в отношениях между двумя германскими государствами, Коль и Модров 19 декабря 1989 г. впервые провели в Дрездене официальную встречу. Несмотря на усилившиеся тенденции к немедленному объединению, они высказались за создание в начале следующего года договорного сообщества двух государств.

Однако 13 февраля 1990 г., когда Модров с некоторыми министрами прибыл с визитом в Бонн, политическая ситуация изменилась. Выборы в ГДР были перенесены с 6 мая на 18 марта, и правительству Модрова, по общему мнению, оставалось работать всего четыре недели. Просьба Модрова о кредите в 18 млрд марок была отклонена, но было решено создать комиссию, которая займется подготовкой к образованию валютно-экономического союза. Таким образом, в Бонне уже не рассматривали правительство Модрова как равноценного партнера, а ожидали создания первого демократически избранного правительства ГДР.

Между тем у руководителей других стран было немало опасений по поводу скорого германского объединения. Естественно, что больше всех беспокоилась Москва. М. Горбачев не раз заверял Кренца и Модрова, что СССР твердо стоит на стороне ГДР, видя в ней важного гаранта мира и стабильности в Европе. Советский Союз демонстративно напомнил о своих правах победителя и добился того, что впервые за 18 лет послы четырех держав встретились в доселе пустовавшем берлинском здании Контрольного совета — этом символе оккупационного режима, чтобы обсудить возможности совместного курса в проблеме объединения Германии. Впрочем, Горбачев не раз повторял, что будущее Европы в конечном счете «решит история», однако, как выяснилось позднее, в советском МИДе еще в 1987 г. обсуждали вопрос, надолго ли сохранится раскол Германии.

Однозначно позитивно оценивало возможное объединение ГДР и ФРГ американское правительство. Президент США Джордж Буш уже в октябре заявил, что не разделяет опасений некоторых европейских стран по поводу объединения Германии. Немного позднее американское правительство официально высказалось за право немецкого народа на самоопределение и воссоединение, но при этом выдвинуло два условия: объединенная Германия должна оставаться членом НАТО и признать линию по Одеру-Нейсе как окончательную германо-польскую границу.

Хельмут Коль и Рональд Рейган

Франция и Великобритания весьма прохладно отнеслись к возможному объединению западных и восточных немцев, — они опасались гегемонии Германии в Европе. Президент Франции Франсуа Миттеран не оспаривал права немцев на самоопределение, но считал эту проблему «неактуальной». Вскоре после падения Берлинской стены он обсуждал новую ситуацию с Горбачевым, а в конце года посетил ГДР, чтобы прозондировать обстановку.

Еще решительнее была настроена Маргарет Тэтчер — британская «железная леди». В конце февраля 1990 г. она заявила, что объединение Германии может произойти только с согласия всех 35 стран, подписавших в 1975 г. Хельсинкское соглашение, а через месяц пригласила нескольких крупных британских историков для консультации по поводу возможных опасностей, которые могут исходить от объединенной Германии.

В начале 1990 г. в Москве наконец осознали, что ход событий уже не изменить. Когда 30 января Модров вновь посетил Горбачева, то услышал от него, что «никто и никогда принципиально не ставил под сомнение объединение немцев», но все участники этого процесса должны «действовать с полной ответственностью».

Вернувшись в Берлин, Модров объявил, что принимает план Коля, так как «объединение двух германских государств уже стоит на повестке дня». Однако он заметил, что объединенная Германия должна быть нейтральной страной. Когда же Коль и Геншер 10 февраля прибыли в Москву, то Горбачев заявил им, что сроки и путь объединения — это дело только самих немцев. Хотя вопрос о военном статусе Германии оставался все еще открытым, было ясно, что путь к объединению свободен.

Весной 1990 г. неутихающие демонстрации в ГДР проходили под разными лозунгами, в том числе и под таким: «Придет немецкая марка — мы останемся, не придет марка — мы пойдем к ней!» Западная марка уже давно была в ГДР валютой первого класса, а марку ГДР иронично называли «алюминиевым чипом». Под знаком валютного объединения в основном и велась предвыборная борьба. Всего за несколько недель под сильным западногерманским влиянием сформировалась совершенно новая партийная система. Поскольку Социал-демократической партии Германии после ее объединения с коммунистами в ГДР не существовало, то теперь ей пришлось создавать эту партию заново. Четыре блоковые партии — Христианско-демократический союз, Либерально-демократическая партия, Национально-демократическая партия Германии и Демократическая крестьянская партия Германии — освободились от своего скомпрометированного поддержкой Социалистической единой партии Германии руководства и установили тесные связи с западногерманскими партиями ХДС и Свободной демократической партией. Появилась братская партия и у баварского ХСС — консервативный Немецкий социальный союз (НСС). ХДС, НСС и движение «Демократический прорыв» образовали избирательный блок «Альянс за Германию». Либеральные группы создали «Союз свободных демократов». Еще несколько движений объединились в «Союз-90». Особняком стояла резко уменьшившая свой состав СЕПГ, которая получила теперь новое название — Партия демократического социализма (ПДС). Всего избирательную кампанию начали 24 партии, движения и объединения.

Важнейшей темой обсуждений участников избирательной кампании были сроки и темпы объединения. Против объединения теперь выступали только мелкие левые группы. ПДС выдвинула лозунг постепенного объединения в соответствии с объединением Европы. «Альянс за Германию» настаивал на скорейшем объединении, а точнее — на вхождении ГДР в Федеративную Республику на базе статьи 23 Основного закона ФРГ, для чего не нужно было изменять конституцию. СДПГ склонялась к объединению по статье 146, что означало создание новой общегерманской конституции, но не исключала и более короткого пути к объединению.