Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса

Ввиду такого развития событий Барбаросса уже не мог думать о том, чтобы скоро вернуться обратно в Германию, на что он, очевидно, сначала надеялся. Правда, он пока еще не допускал разрыва переговоров с папой. Однако сам он удалился из Вероны и продолжил вести переговоры через своего уполномоченного, архиепископа Конрада Майнцского. С реки Адидже (Эч) император направился на восток Верхней Италии, в зону, которая до сих пор редко им посещалась, и предпринял ее объезд, приведший его в патриархат Аквилею, в Чивидале. В Вероне Барбаросса пытался также добиться от папы передачи города Феррары [371] Zerbi R Un inedito delFarchivio Vaticano e il convegno di Verona (а. 1184) // Aevum. 1954. Vol. 28. P 470 sqq.; Opll E Stadt und Reich im 12. Jahrhundert (1125–1190). Wien; Köln; Graz, 1986. (Forschungen und Beiträge zur Kaiser- und Papstgeschichte des Mittelalters. Beihefte zu Böhmer J. F. Regesta Imperii; 6). S. 272–273. , который, начиная самое позднее с 1177 года, снова находился под папским сюзеренитетом. Отношения с этим городом на реке По были крайне напряженными уже с 1178 года, когда феррарцы перекрыли здесь кремонцам свободное судоходство. В 1183 году при заключении Констанцского мира Ферраре, наряду с некоторыми другими городами, например Имолой, было отказано в милости императора. Таким образом, эту необычную поездку императора на восток Верхней Италии, вероятно, следует рассматривать также в аспекте городской политики в этом регионе, теснейшим образом связанной с проблемами отношений с папством.

В декабре Фридрих еще раз вернулся в Верону, но и эта последняя попытка возобновления непосредственных переговоров с Люцием III не дала результата. Не позднее этого времени государь должен был узнать о тяжелых ударах судьбы, затронувших его лично осенью этого года. Уже 8 октября умерла юная дочь императора Агнесса, помолвленная с Эммерихом (Имре), старшим сыном короля Белы III Венгерского. Спустя всего лишь несколько недель (15 ноября) сошла в могилу ее мать, императрица Беатриса. В конце того же года скончалась и обрученная с Ричардом Львиное Сердце (также с августа или сентября) другая дочь императора, имени которой традиция, к сожалению, не сохранила [372] Assmann E. Friedrich Barbarossas Kinder // Deutsches Archiv für Erforschung des Mittelalters. 1977. Bd. 33. S. 451 ff., а также (о Беатрисе): Giesebrecht W von . Geschichte der deutschen Kaiserzeit. Bd. 6 / Hrsg. und fortgesetzt von B. von Simpson. Leipzig, 1895. S. 625–626 и (в общем плане): Keszycka F. von. Kaiserin Beatrix: Gemahlin Friedrichs I. Barbarossa: Phil. Diss. / Freiburg in der Schweiz. Poznan, 1923. . В глубокой печали суждено было императору встретить Рождество 1184 года в Брешиа.

Однако нужды большой политики не позволяли ему ослабить свою активность. Самое позднее с декабря 1184 года продолжавшая сохраняться напряженность в отношениях с папством окончательно привела Штауфена к мысли о союзе с городами как главной в будущем политической линии. В отличие от дней схизмы и столкновений с Ломбардской лигой, теперь уже не существовало тесной связи, между коммунами и курией, лучше контакты с городскими силами страны были, скорее, у государя. Правда, и теперь города не составляли полностью гомогенную политическую формацию. Противоречия, соперничество издавна господствовали в их взаимоотношениях, единства удавалось достигать лишь в ранние годы Ломбардской лиги. Уже усилия государя перетянуть на свою сторону отдельные города из рядов вражеского союза, предпринятые им во время своего пятого итальянского похода (1174–1178 годы) и ознаменовавшиеся большим успехом после перехода Тортоны и Кремоны, заложили основу для вновь разгоревшейся вражды. Констанцский мир никоим образом не мог покончить с этой напряженностью, хотя с его заключением императору и удалось примириться с преобладающим большинством ломбардских городов. Уже демонстративным посещением Милана в начале своего последнего итальянского похода Фридрих ясно показал, что намерен отвести миланцам, многие годы задававшим тон в Лиге, важную роль в будущей структуре властных отношений. За таким развитием событий с большим подозрением должны были наблюдать в особенности кремонцы, ведь в результате возникала опасность того, что будет восстановлена гегемония «ломбардской метрополии», — опасность, реализующаяся, конечно, с согласия Империи.

Уже во время задержки Штауфена в Лоди в январе 1185 года кремаски, еще в 1160 году изгнанные со своей родины и в годы своего изгнания особенно сильно почувствовавшие на себе притеснения миланцев, подали жалобу на кремонцев, предпринимавших территориально-политические акции, направленные против их области. Правда, в 1162 году Кремская крепость сама вверила себя кремонцам, но в годы штауфеновского имперского управления до 1167 года кремаски непосредственно контролировали свою территорию. Разгневанные жалобой своих традиционных врагов государю, присутствующие в Лоди кремонцы выхватили свои мечи и прогнали кремасков из придворных покоев, проявив откровенное пренебрежение к авторитету императора. Хотя Фридрих вначале и не лишил совсем Кремону своего расположения, отношения день за днем ухудшались. В обширном обвинительном акте [373] MGH.DF.I.895, ср.: Opll F. Stadt und Reich… S. 247, 259. император, в свою очередь, обобщил выдвигаемые против Кремоны жалобы, причем не без основания подчеркнул свидетельства того, как город на По постоянно умел извлечь собственную выгоду из затруднений государя. Уже в 1167 году город принял заметное участие в образовании враждебного городского союза, поставил императора вместе с его семьей в чрезвычайно опасное положение во время трудного перехода через Апеннины при возвращении из Рима в сентябре того же года. В 1176 году кремонцы использовали свой переход на сторону Империи для того, чтобы, так сказать, вытянуть из Штауфена перенос расположенных у реки По местечек Гуасталла и Луццара, которого они давно добивались. Тем временем государь во время остановки в их городе в декабре того же года был едва обеспечен самым необходимым, чтобы их давление на него ощущалось сильнее.

Затем, уже через несколько дней после происшествия в Лоди, Фридрих тесно сблизился с несколькими городами Лиги, регулярно ему противостоявшими. В Пьяченце император еще в январе 1185 года впервые присутствовал на одном из съездов Ломбардской лиги. 11 февраля в пфальце Реджо был документально оформлен союз с Миланом. Это стало логическим следствием всего развития событий. С этим пактом [374] MGH.DEI.896, ср.: Opll F. Stadt und Reich… S. 339–340. был связан полный поворот штауфеновской городской политики в Италии. Существовавшая с первых лет правления Штауфена постоянная вражда с «ломбардской метрополией», лейтмотив всех мероприятий Барбароссы в южном королевстве вплоть до 1177 года, полностью прекратилась. Мощь Милана так никогда и не была окончательно сломлена. Даже после императорского триумфа над городом весной 1162 года она уже пять лет спустя вновь возродилась, как феникс из пепла, в рамках Ломбардской лиги. По соглашению в Реджо Барбаросса передал миланцам за необычно низкий ежегодный ценз всего лишь в 300 фунтов в императорской монете все суверенные права Империи в архиепископстве, а также в графствах Сеприо, Мартезана, Булгария, Леччо и Стаццона и гарантировал им свою защиту от Павии, равно как и поддержку при восстановлении Кремы. Последний пункт ясно подчеркивал возрождающийся антагонизм с кремонцами. В числе свидетелей заключения пакта назывались также консулы Кремы. Таким образом, спустя двадцать пять лет после того, как кремаски оставили свой разрушенный город, они создали в Милане правительство в изгнании.