Вера Курская - История лошади в истории человечества

Какие же специфические особенности археологических находок могут говорить о том, что мы натолкнулись на останки именно одомашненных лошадей, а не диких, пойманных человеком и, допустим, съеденных? Некоторые археологи считают таковыми количество костей лошадей и изменение их размеров. Например, известно, что практически все одомашненные виды обычно увеличиваются в размерах по сравнению со своими дикими предками: человеку выгоднее разводить крупных животных, у которых больше масса или которые будут физически сильнее, чем дикие, если использовать их для езды, как лошадей. Но такова теория; на самом же деле количество костей и изменение их размеров, а также находки конских останков за пределами привычного ареала распространения вида мало о чем говорят. Изменение размеров животных может иметь разные причины, такие, как недокорм или, наоборот, попадание в очень благоприятные условия, которые способствуют росту. Со специфическими изменениями биологических параметров животных напрямую связан вопрос о целях одомашнивания того или иного вида. Левайн считает, что коневодство началось ради мяса, следовательно, ни по каким зримым изменениям в найденных скелетах мы так и не сможем датировать начало этого процесса.

Однозначным признаком одомашнивания лошади является обнаружение каких-то остатков снаряжения, прежде всего уздечки. Уздечка — это первая примета использования коня; обойтись без нее нельзя, так как с ее помощью управляют этим довольно крупным и сильным животным. Однако помимо уздечки конники используют еще и недоуздок — упрощенный вариант узды, без удил во рту. В наше время с его помощью лошадь выводят из конюшни, например, чтобы отвести ее на пастбище. Нельзя исключать, что недоуздок исторически старше уздечки, что это было первое приспособление для управления конем — при помощи не удил, а просто ремней, охватывающих голову животного.

Здесь мы сталкиваемся с другой серьезной проблемой археологии — сохранностью артефактов. И уздечки, и недоуздки делаются из мягких материалов, которые могут и не сохраниться. Если в случае с уздечкой от нее даже при самом худшем раскладе остаются металлические или костяные удила, то что останется от недоуздков? Особенно если представить себе, что самые первые их образцы были очень простыми и вряд ли имели металлические или костяные пряжки… Увы, тогда логично сделать вывод, что даже при обнаружении всех уцелевших находок, связанных с ранним периодом одомашнивания лошади, мы так и не найдем предметов, которые позволят установить какие-либо даты.

Как бы то ни было, археологи и историки работают с теми материалами, которые есть в наличии. Что же нам в этом плане дает археология? Одна из самых ранних находок — это датированные 3500 годом до н. э. останки четырех лошадей из стоянок Кожай и Ботай в Северном Казахстане. У этих животных на коренных зубах обнаружены специфические следы, которые могут указывать на использование удил. Удила обычно лежат во рту лошади не на зубах, а на диастеме — длинном беззубом крае десен между резцами и коренными зубами. Зубы в этом месте у лошади не растут от природы. Следы же на зубах найденных лошадей находятся со стороны диастемы, то есть именно там, где их могли касаться удила. Примечательно, что к этому примерно периоду относится и изобретение цельного колеса.

При раскопках стоянки мустьерской эпохи Ла Кины во Франции (120–100 тыс. — 40 тыс. лет назад) были обнаружены останки лошадей со стертыми зубами — на этот раз передними. Похожие повреждения можно увидеть и у современных домашних лошадей, страдающих вредной привычкой, которую называют прикуской. Лошадь с прикуской испытывает навязчивое желание грызть что-нибудь — углы стойла или денника, забор, край кормушки. Это невротическая реакция, очень похожая на навязчивую привычку некоторых людей грызть ногти или кончик карандаша. Прикуска характерна для домашних животных, причем для тех, которые длительное время содержатся в конюшне, — у лошадей, постоянно находящихся на выпасе, подобное не наблюдается. Таким образом, можно предположить, что мустьерские лошади со стертыми зубами уже были одомашнены, и даже если на них не ездили, то их держали в конюшне и разводили как источник пищи.

Около 2500 года до н. э. появляются конные повозки в культурах Синташта — Петровки в степях на границе Восточной Европы и Центральной Азии, а также двухколесные квадриги и четырехколесные колесницы, запряженные лошадьми и ослами, на Ближнем Востоке.

В 1670 году до н. э. лошади и колесницы появляются на территории Египта; возможно, они попали туда вместе с кочевниками-гиксосами. Как мы уже говорили, достоверным признаком одомашнивания лошадей могут служить изображения их использования человеком, например коня под всадником или коней, запряженных в колесницы. Так, одно из первых деревянных изображений всадника в Египте относится к 1600 году до н. э.

Примерно в 1400 году до н. э. был написан первый в мире (по крайней мере, из известных современным ученым) трактат на конную тему. Автором его был хетт Киккули; посвящен трактат тренингу лошадей для колесниц. Этот факт говорит о том, что к этому времени в империи хеттов лошади были одомашнены, причем достаточно давно, поскольку автор смог систематизировать и последовательно изложить накопленный опыт работы с ними.

1200 годом до н. э. датируется изображение ближневосточной богини Астарты верхом на лошади. Следовательно, к этому моменту верховая езда на Ближнем Востоке уже существовала.

I тысячелетием до н. э. датируются останки лошадей в скифских могильниках на Алтае и Украине. У них обнаружены изменения в последнем грудном позвонке. Не исключено, что это вызвано какой-то специфической нагрузкой на спину. Может, седло или седло-попона? Или просто верховая езда без седла? Можно ли считать такие изменения указанием на факт одомашнивания? Увы, пока этот вопрос тоже остается открытым.

С одомашниванием лошади в археологии связана тема скипетров. Скипетрами в данном случае называют некие предметы, которые, по мнению ученых, являются либо палочками церемониального назначения (то есть собственно скипетрами в привычном для нас понимании, как у монархов), либо их навершиями. Многие из таких наверший сделаны в форме головок животных, в том числе и конских. Один из вариантов скипетров — так называемый жезл повелевания ( фр . bâton de comandement). Его делали из оленьего рога или кости в форме палочки с дыркой на конце, иногда с двумя. Подобные находки встречаются в ориньякской (начало позднего палеолита, пещера Ориньяк департамента Верхняя Гаронна, Франция) и мадленской (поздний палеолит, территория современных Франции, Испании, Швейцарии, Бельгии, Германии) культурах, существовавших 23–12 тыс. лет назад. Впрочем, название этого предмета условное, и истинное его назначение пока не ясно. Вряд ли можно с уверенностью сказать, что это вообще церемониальный предмет. Не исключено, что это была утилитарная вещь, которая использовалась, например, как приспособление для метания копья, хотя наличие на ней резьбы может указывать и на ритуальные функции. У лопарей похожие предметы используются в качестве медиатора для барабана, у эскимосов — как составной элемент ожерелий. В 70-е годы XIX века возникла версия, что «жезл повелевания» служил частью уздечки для оленя. Такое назначение может объяснять его странный вид, ведь остальные части узды могли быть веревочными или из сыромятных ремней; неудивительно, что они не сохранились и артефакт дошел до нас, так сказать, в сильно усеченном виде. В пользу этой версии говорит тот факт, что похожие уздечки использовались раньше на Сардинии для ослов, а в Западной Сибири — для оленей.