Дениэл Либерман - Самый нужный гормон. Дофамин правит всем

Отношения между консерватизмом и угрозой идут в обоих направлениях. Консерваторы более склонны фокусироваться на угрозе, чем либералы. В то же время, когда люди из этих двух склонностей чувствуют себя под угрозой, они становятся консервативными. Это всем известный факт, что террористические атаки увеличивают популярность кандидатов консерваторов. Но даже небольшие угрозы — настолько небольшие, что мы даже не осознаем их — подталкивают людей к правым.

Чтобы исследовать отношения между незначительной угрозой и консервативной идеологией, ученые обратились к студентам в университетский городок и попросили их заполнить анкету относительно их политических убеждений. Половину участников посадили в пространство рядом с дезинфицирующим средством для рук (напоминание о риске инфекции); вторую половину перевели в другое место. Те, кто сидели рядом со средством для дезинфекции рук, показали более высокие уровни морали, социального и фискального консерватизма. Тот же результат был получен, когда отдельную группу студентов попросили использовать убивающие микробы салфетки перед тем, как сесть за компьютер для ответа на вопросы анкеты. Стоит отметить что выборы проходили во время сезона простуды, а сенсорные экраны машин для голосования переносили бактерии. Поэтому было не удивительно видеть средство для дезинфекции рук в доступном для избирателей месте голосования.

Профессор Глен Д. Уилсон, психолог, изучающий влияние эволюции на поведение человека, шутил, когда во время выборов на туалетах появились таблички с надписями: «Сотрудники должны мыть руки перед тем, как вернутся к работе», что это билборды республиканской партии.

Ученые могут заставить людей вести себя более консервативно, просто давая им лекарства, которые усиливают нейромедиатор H&N — серотонин. В одном эксперименте участникам дали всего одну дозу серотонинергического препарата циталопрама, применяемого для лечения депрессий. [7] Всего одной дозы серотонинергического антидепрессанта недостаточно, чтобы повлиять на настроение. Обычно это требует нескольких недель ежедневного применения, чтобы увидеть эффект. Первая дозировка заставляет подняться уровень серотонина в мозге, но через несколько недель лечения все становится более сложно. К тому времени когда начинает возникать депрессия, мозг адаптируется к лекарству таким образом, что серотониновая система становится более активна в одних местах, и менее активна в других. На самом деле никто не знает, как именно антидепрессанты повышают настроение. После приема лекарств, пациенты становятся менее сконцентрированы на абстрактных понятиях правосудия и больше сосредоточены на защите людей от вреда. Это было продемонстрировано их исполнением чего-то, называемого «игра ультиматума». Вот как это работает.

В игре ультиматума два игрока. Одному игроку, называемому предлагающий, предоставляются деньги (например, 100$) и предлагается поделиться ею с другим игроком, получателем. Предлагающий может предложить получателю столько денег, сколько он хочет. Если получатель принимает предложение, оба получают деньги. Если же получатель отвергает его предложение, никто из игроков не получает деньги. Это одноразовая игра. У каждого игрока есть только один шанс.

Идеально рациональный получатель принял бы любое предложение, даже 1$. Если он примет предложение, ему, в любом случае, в финансовом отношении будет лучше, чем до этого. Но если он отвергнет предложение, он не получит ничего. Поэтому отказ от какого-либо предложения, каким бы малым оно ни было, будет противоречить его собственным финансовым интересам.

Однако в реальности, предложение заставляет нас преподать урок предлагающему — причиняя ему финансовый вред. В среднем, получатели склонны наказывать игроков, предлагающих, им 30 % или меньше от суммы, которую они должны будут разделить. Число, 30 % не фиксированное. Разные люди, в разных условиях будут принимать различные решения. Исследователи Университетов Кембриджа и Гарварда обнаружили что участники, принимавшие циталопрам в два раза чаще принимали предложения. Сочетая эти результаты с результатами дополнительного теста моральной оценки и поведения, исследователи подвели итоги, свидетельствующие, что принимающие циталопрам неохотно причиняли вред предлагающим, отвергая их предложение. Они увидели противоположный эффект, когда давали участникам лекарство, понижающее уровень серотонина: участники были более склонны нанести вред предлагающему, чтобы обеспечить соблюдение норм справедливости.

Таким образом, исследователи заключили, что вещества, повышающие уровень серотонина, усиливали так называемую боязнь нанесения вреда. Повышение серотонина сдвинуло моральное суждение от абстрактной цели (достижение справедливости) в сторону отказа от выполнения действия, которое может причинить вред кому-либо (лишая предлагающего его доли в деньгах). Возвращаясь назад к проблеме с тележкой, логический подход заключается в том, чтобы убить одного человека для сохранения пяти жизней, в то время как подход, избегающий причинения вреда, — это отказ пожертвовать чьей-либо жизнью ради благополучия других людей. Использование лекарств, влияющих на эти решения, называется нейрохимической модуляцией морального суждения.

Одна-единственная дозировка циталопрама заставляла людей прощать нечестное поведение и не желать причинения вреда другому человеку, что вполне согласуется с преобладанием нейромедиатора H&N. Исследователи описывали это поведение как просоциальное на индивидуальном уровне. Просоциальное — это термин, означающий готовность помогать другим людям. Отказ от несправедливых предложений называется просоциальным на уровне группы. Наказание людей, которые делают нечестные предложения, способствует справедливости, приносящей пользу более крупному сообществу, что более соответствует дофаминергическому подходу.

Мы видим, что этот индивидуальный/групповой контраст проявляется на дебатах об иммиграции. Консерваторы склонны фокусироваться на маленьких группах таких, как индивидуумы, семья и страна, в то время как либерал скорее фокусируется на глобальных сообществах мужчин и женщин. Консерваторы заинтересованы в индивидуальных правах, а некоторые поддерживают идею построения стен для того что чтобы не пускать нелегальных иммигрантов в страну. Либералы видят людей, как сплоченных, и некоторые говорят о об отмене миграционных законов. Но что же произойдет, когда иммигранты воплотят идею в реальность — от дистанционного и абстрактного к тому, что будет поджидать за соседней дверью? Но пока еще нет крупномасштабных исследований, которые могли бы дать ответ на этот вопрос, но есть неопровержимые доказательства того, что опыт прямого контакта H&N дает разнополярные результаты по сравнению с дофаминергическим опытом установления политики.