Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты: Как справиться с горем и обрести надежду

Как это происходит с большинством людей, каждая новая утрата в моей жизни вызывает волновой резонанс.

Горе усиливается, потому что вспоминается прошлое. В январе 1996 года, например, когда умер мой брат Рэнди, в памяти всплыли события пятидесятилетней давности.

Я снова был маленьким мальчиком, который смотрит на светло-голубое одеяло. Мать отвернула для меня уголок, чтобы я взглянул на новорожденного брата, но все, что мне видно, — это лысая головка и уши Рэнди. Мысленно я вновь перенесся в наш родной городок: я думал, что нашей счастливой жизни в Портердейле, штат Джорджия, не будет конца.

Теперь я не только оплакивал Рэнди, но скучал и по всем замечательным людям из детства.

Усилить горе могут и другие обстоятельства, помимо смерти близкого человека. Когда мои сыновья закончили учебу, я думал об их скончавшемся братике и о том, как мы бы жили все вместе. Затем, когда в мае 1999 года я готовился к свадьбе Эйвери, приближалась годовщина со дня смерти моего первенца. Среди многих потерь, которые всплывали в моей памяти, был мой неудачный брак с его матерью. Чтобы представить себе мое горе в то время, я нарисовал следующую диаграмму.

Май 1999

Мое горе в мае 1999 года. Когда я готовился к свадьбе Эйвери, приближалась годовщина смерти моего первенца. В это время я горевал больше, чем в день его кончины. Не считая незначительной области слева, интенсивное горе заполнило весь внутренний круг.

Скорбь по первенцу навсегда останется частью моей личности. В обычные дни моя печаль (представленная внутренним кругом) гораздо менее выражена. Вся моя сущность (ее символизирует внешний круг) будет продолжать расти и расширяться.

Мое преодоление: август 2000-го. Внешний круг, моя личность в целом, шире, чем когда-либо. Я продолжаю расти и развиваться благодаря утрате.

Хотя все потери я переносил по-разному, я справлялся с ними путем размышлений, контролировал свои эмоции и постоянно ходил пешком [44] Многочисленные исследования показывают, что многие мужчины преодолевают горе путем размышлений, контроля над своими эмоциями и благодаря физической активности (упражнениям, мытью машины, ремонту в доме, сверхурочной работе и т. д.). Подробнее об этом см.: Terry L. Martin and Kenneth J. Doka, Men Don’t Cry… Women Do: Transcending Gender Stereotypes of Grief (Philadelphia: Brunner/Mazel, 2000). . Это характерно для многих мужчин, но не для всех. Некоторые преодолевают горе так же, как Дайан: их способ опирается на эмоции, на духовность и ориентирован на то, чтобы пережить горе, оставив его в прошлом.

Самое сердце горя заключается в том, что мы жаждем воссоединения с умершим. Для меня преодоление означает, что это стремление удается разрешить. Мои представления о потере и преодолении изображены в виде одного круга.

У нас с мамой были крепкие, здоровые отношения. Мы были не просто матерью и дочерью, но и лучшими друзьями. Не боясь раскрыться друг перед другом, мы обычно делились своими самыми сокровенными мыслями, чувствами и желаниями. Я посвящала маме большую часть времени, энергии, мыслей и чувств. Наши отношения отличались взаимностью, поэтому я изображу их как круг, на одной стороне которого я, а на другой — мама. Даже когда мы не были вместе, мы все равно были едины благодаря прочным духовным узам.

До маминой смерти наши отношения были как постоянное течение по кругу, подпитываемое энергией, временем, мыслями и эмоциями, которыми мы непрерывно делились друг с другом: от меня к маме и от мамы ко мне.

Смерть мамы привела к тому, что круг оказался разорван. Мое тело, разум и дух все еще генерировали энергию, но ее некуда было направить. Мамы теперь не было, она ничего не получала и не возвращала мне.

После маминой смерти наш замкнутый круг — наша связь, которая поддерживалась благодаря тому, что мы уделяли друг другу время, делились энергией, мыслями, чувствами, надеждами и мечтаниями, — оказался разорван.

Мало что может сравниться по силе со связью двух любящих сердец. Чем крепче эти узы, тем крепче отношения. Когда разрывается прочный круг, потеря может казаться невыносимой. Энергия без точки приложения теряет смысл, ведь, если выкрутить из люстры лампочку и оставить включенным выключатель, выработка электроэнергии будет бессмысленна.

Как это случается со многими, потерявшими близких, моя жизнь казалась мне бессмысленной. Поскольку не было точки приложения, не было цели, не на что было тратить время и некого было любить, моя энергия крутилась вокруг меня.

Стоило мне это осознать, как я сделала огромный шаг вперед к преодолению горя. Сначала я стала размышлять о моей связи с другими покойными членами семьи и друзьями. Если жизнь продолжается после смерти тела, то их сознанию есть куда идти и есть что делать. Мои попытки духовно цепляться за них только мешали им выражать свою волю свободно.

Я вообразила маленького ребенка, который тащит щенка, держа его за шею. Если ребенок будет держать его так достаточно крепко и долго, собачка потеряет всю жизненную силу. Так и с духовной жизнью. Попытки удержать наших умерших близких истощают их жизненную силу, лишают их свободы продолжать существование в мире ином. Величайший дар, который я могу им даровать (ради них и ради себя самой), отпустить их дух. Я могу поддерживать связь с ними через любовь и воспоминания, и если я живу полной жизнью, то их наследие живо во мне.

На этом этапе я уже не хотела цепляться за близких, мы все обрели свободу. Я посещала психологические семинары и оплакивала своих родных. Я использовала энергию, которая закручивалась вокруг меня, чтобы проработать собственное горе как можно лучше. Затем я вернулась к занятиям скульптурой, в детстве я это дело очень любила. Они не только помогли мне переработать горе, но и стали точкой приложения для освободившихся времени, энергии и любви.

Моя увлеченность скульптурой создала новый круг энергии, времени, мыслей и чувств.