Джо Сена+ - Spartan up! Руководство по устранению препятствий и достижению максимальной производительности в жизни [litres]

На любой Смертельной гонке вы без труда отыщете среди участников спортсменов высочайшего уровня, олимпийцев, «морских котиков», футболистов первого дивизиона, борцов и многих других физически сильных «особей». Независимо от того, чего они добились в других областях жизни, мы вдохновляем их выйти на новый уровень. Впоследствии мы получаем от них электронные письма, которые, как правило, на разный лад повторяют один и тот же рефрен: «Вы изменили мою жизнь. Это было невероятно». А ведь они не выиграли у нас в лотерею сорок миллионов долларов. Не было и такого, что мы вдруг каждому из них нашли прекрасную жену. Или внезапно одарили их замечательными детьми. Всё, что мы сделали, это дали им возможность попробовать на вкус, понять, каково это – чувствовать себя живыми человеческими существами, так, как это некогда было.

Взамен мы тоже кое-что получаем: вдохновение. «Мы начали Смертельную гонку, чтобы найти людей, которым понравилось бы тусоваться вместе с нами, – объясняет Энди. – Мы хотели окружить себя людьми, которые бы вдохновляли нас. Люди, вдохновляющие нас сильнее всех, – это те, кто не отступает, не сдаётся, не режет углы и не сходит с дистанции. Каждый из нас может быть одним из таких людей, если сделает такой выбор. Пожертвуй временем сейчас, чтобы получить больше времени позже».

Ввиду своей экстремальной сущности Смертельная гонка доступна лишь сильнейшим спортсменам, имеющим достаточно времени на продолжительные усердные тренировки. Но огромные пласты населения не попадают в эту категорию. Поэтому мы решили создать более доступную версию этого ивента, такую, которая позволила бы познать изнеможение, восторг и приключенческий дух экстремальных соревнований на выносливость миллионам людей, которые никак иначе не испытали бы всего этого. Спартанская гонка должна была включить в себя элементы Смертельной гонки, но при этом её нужно было подогнать под определённые стандарты и превратить в вид спорта, в котором реальные люди смогли бы принимать участие, в нечто такое, что привлекало бы как спортсменов-дебютантов, так и закалённых соревнованиями атлетов. Только так мы смогли бы создать массовое фитнес-движение и начать менять мир к лучшему.

Первоначальная концепция была в лучшем случае размытой, ясно было только то, что это будет пешая гонка по дистанции с естественными и искусственными преградами, рассчитанными на проверку физической и психологической крепости участников. В конечном счете мы решили включить в дизайн-проект будущей гонки те препятствия или задачи, которые были бы понятны человеку, – люди должны были знать, как их преодолевать, быть искусными в этом, так как они в той или иной форме и так присутствовали в человеческой жизни многие тысячелетия. Коротко говоря, все элементы трассы должны были быть функциональными, не требующими применения никакого специального оборудования – от участников требовались лишь отвага и внутренний стержень, что заставляет нас выживать и стремиться к процветанию.

Поначалу мы не знали, как назвать эту новую гонку. Я помню, как сидел на кухне нашего фермерского домика вместе с Энди, Кортни и другими коллегами и перебирал десятки названий. Всем им чего-то не хватало. Название должно было говорить само за себя, оно должно было пробуждать глубинное первобытное чувство, когда его будут произносить на публике, и одновременно оно должно было быть серьёзным.

Я мысленно вернулся к одному из уроков истории в старшей школе, на котором мы изучали культуру спартанцев Древней Греции. Истории об этих воинах запали мне тогда в душу, и я не переставал думать о них с тех самых пор.

«Давайте назовём гонку Спартанской», – предложил я.

Все затихли. Никаких разногласий во мнениях не было, как не было и нужды в дальнейших дебатах. Именно это название станет нашим, потому что спартанцы, как казалось, олицетворяют всё то, что мы отстаивали, и всё, против чего собирались бороться сообща. Их граждане были сильными, храбрыми, находчивыми, не терпевшими всякой ерунды. Они были широко известны далеко за пределами Греции благодаря своей способности одолевать куда более многочисленные народности и армии врагов за счёт силы воли. Они в равной степени фокусировались как на теле, так и на разуме.

Нам также нравилось то, что их история уходила корнями в античность, ведь столь многое в нашей философии было противоположно тому, что принято в современном обществе. Мы перекидывали мостик в прошлое, к временам и эпохам более простой жизни, когда можно было уйти в лес без GPS-навигатора, проложить собственную тропу, а не следовать лёгкими маршрутами, найденными другими людьми, и начинать свой день без кофе из Starbucks. Энди говаривал: «У тебя тяжёлый день? Представь, каково было при Фермопилах».

Мы с головой погрузились в организацию нового вида спорта, или предприятия, называйте это как угодно. Я умолял старых друзей из Куинса, умолял родственников, умолял любого, кого встречал на пути, помочь нам развить эту идею более доступной и более формально структурированной вариации Смертельной гонки. Превратить ее в нечто такое, в чём мог бы принять участие любой. Такое, что могло бы со временем стать олимпийской дисциплиной. Мы начали подбивать каждого, кто готов был нас слушать: «Просто запишись в участники. Не переживай по поводу своей физической формы».

Мы обнаружили, что с той минуты, как люди давали своё согласие на участие в Спартанской гонке, они начинали тренироваться усерднее. У них появилась мотивация добежать до финиша, поэтому они вдруг принялись доводить себя до изнеможения во время своих ежедневных тренировок. Тренироваться с особым усердием в преддверии какого-то соревнования – нормальное дело, вот они и тренировались. А когда они приезжали на гонку, они уже были в той форме, в какую надеялись прийти, и могли добраться до финишной черты вместе со всеми остальными. Кроме того, в процессе они находили себе новых друзей, более физически активных, увлекающихся фитнесом.

Вы можете подумать, что всё это чистой воды безумие… но представьте, что было бы, если бы этим начал заниматься каждый.

Я только что вывалился из окна с высоты десяти футов и упал на бетон. Падение встряхнуло моё одиннадцатилетнее тело, и теперь мне нужно было прыгнуть на свой велосипед, оставшись при этом незамеченным. Я убегал из дома и направлялся к дому своей бабушки, жившей в двадцати пяти милях оттуда. Чтобы добраться туда, я должен был проехать по крупной нью-йоркской автостраде, не имевшей никаких выделенных полос или велодорожек, и на ходу решать, где поворачивать и в каком направлении двигаться. Оглядываясь назад, понимаю, что эта поездка была предвестником того, что случится со мной в будущем.