Ольга Валяева - Плодоносящая. О женской зрелости

Зарабатывая наравне с мужчинами, женщины становятся все более беспокойными и нервными. Они втискиваются в вагон метро в час пик и несутся на каблуках за троллейбусом, чтобы не опоздать на защиту диплома, а вот успеть увидеть первые шаги своего ребенка не торопятся. Раньше существовали институты благородных девиц. В них обучались только незамужние и только тому, что могло пригодиться женщине в реальной жизни: как вести себя в обществе, как одеваться, как танцевать, как общаться с мужем, как управлять домом и прислугой. Те же, у кого благородства не хватало, учились женским практикам дома. У матери.

Почему все так изменилось буквально за пару веков? Каким образом женщина, для которой семья была естественным делом, вдруг абсолютно разучилась не только создавать ее и поддерживать, но еще и перестала выглядеть мало-мальски похожей на хозяйку очага? Причин немного, но все они весомые: психологические, исторические, экономические. Последние — в основном. Как только благодаря технологическому прогрессу в десятки раз возросла возможность увеличения прибылей во всех сферах жизни, женщину стали вытягивать из семьи, чтобы сделать активным членом мирового рынка: производящим, продающим и покупающим. Параллельно происходило буквально следующее.

За последние сто лет семьи дважды — как минимум — терпели разрыв со своими корнями. Сперва во время революции, когда кто-то эмигрировал, а кто-то отказывался от родных и переходил на другую сторону баррикад по идейным соображениям. Затем во время сталинских репрессий, когда родственники людей, объявленных «врагами народа», вынуждены были стыдиться своих корней, чтобы выжить: меняли фамилии, скрывали национальность, отказывались от отцов и матерей, всячески исправляли свои биографии, чтобы иметь возможность хотя бы отправить сына учиться в вуз.

Все это делалось, чтобы семья хотя бы в таком униженном и разрозненном состоянии могла существовать дальше. Кто же знал, что через несколько десятков лет отказ от своих корней будет иметь для потомков — в вопросах как женственности, так и мужественности — такие последствия!

Разрыв с корнями всегда губителен. В нем теряется преемственность.

В том числе преемственность в обладании очарованием и силой, в обретении женской состоятельности, в уровне жизненной энергии, в навыках, умениях и способностях.

Первый раз случился очень давно. Когда наши предки-«язычники», которые на самом деле жили по Ведам — древним преданиям, передающим в историях действие вселенских божественных законов, — поневоле приняли христианство. Произошел первый глобальный разрыв с традициями. То, что было понятно и привычно, отныне стало запретно. Новое было слишком непонятно. Многое не приживалось, всячески обрастало остатками запрещенного верования, насаждалось насильно. Нашим предкам приходилось становиться христианами формально, не понимая всей глубины учения. А то, прежнее, где эта глубина была, оказывалось «вне закона». Вера, искренняя детская вера в «своего» Бога, была утеряна. И если причины еще понимало поколение тех, кто прошел через процесс смены религии сам, то их потомки уже не понимали, почему отношения с Богом у них — с налетом лицемерия и формализма: в глубине души не верю, но «так надо». Здесь как в воспитании: научить родители могли только своим примером. А какой пример они, потерявшие веру, могли показать…

Потом у нас было еще одно насильственное «крещение», на этот раз — коммунистическое, когда пришлось отказаться уже от христианства. Почти сто лет храмы разрушались, иконы прятались, молитвы читались в уголке, подпольно. Конечно, это снова отразилось на уровне веры. Культура понимания смысла обрядов, заповедей, законов, молитв была вновь растоптана и практически утеряна. Сегодня люди стараются по крупицам собирать какие-то знания о Боге, ищут ответы в писаниях различных религий, прислушиваются к своему молчащему сердцу в надежде обрести духовную опору. Ту, что могли бы легко получить в детские годы в родительском доме.

Утрата веры и понимания божественных законов страшна для всех. Мужчины теряют смысл жизни, женщины — доверие к миру.

Первые начинают заливать внутреннее отчаяние спиртным и деградировать, а вторые тащат все на себе, потому что «кто, если не я».

За последние сто лет мы получили две мировые войны, революцию, гражданскую войну, несколько точечных конфликтов и случаев геноцида. В каждом из этих трагических моментов истории мы несли огромные потери. Теряли в основном мужчин — и это наложило отпечаток на последующую жизнь страны, с каждым столкновением все усугубляя ситуацию. Поколение за поколением женщинам приходилось самим поднимать детей, дом. Даже возможности отгоревать по своим отцам, мужьям, старшим сыновьям — кормильцам — у них не было. Когда же горевать, когда каждый час на счету и за каждым углом опасность — для себя, для детей, для хозяйства, которое вот-вот отнимут. Тут у всех горе — и все молчат, лямку тянут.

У женщины, которая не смогла пройти этап горевания, а затем и отпускания при потере, сердце закрывается от всех, грубеет.

Она больше не может не только чувствовать душевную боль и плакать, но и любить и радоваться. Даже своих детей она любит «в глубине души», но все обязанности выполняет сухо, формально, скупо. Потому что сердце закрыто, и она сама от этого мучается, а понять почему — не может. Женщине, которой пришлось так выживать, очень сложно поверить в то, что можно быть слабой, что можно кому-то доверять, что кто-то о ней позаботится. Она учит и свою дочь железному кодексу одинокого выживания: мало ли что. «Должна мочь и уметь сама». «Никто тебя не спасет». «Мужик сегодня есть, а завтра нет».

Дети же, потерявшие отца, уже не смогут получить целостное гармоничное воспитание. Мальчики не знают, где брать пример мужественности, радуют маму хорошим поведением — ей же и так одной тяжело приходится, — а потом будущие жены обвиняют их в бесхребетности. Девочки лишаются безусловной любви и восхищения отца — первого мужчины в их жизни, — а потом срывают глубинные обиды на мужьях и совершенно не знают, как и для кого быть красивой, мечтать, желать. Психологические проблемы рода нарастают, как снежный ком, внутри которого — каменное ядро государственной системы…

В первой половине ХХ века женщина перестала быть прекрасной дамой и даже милой девицей. Она стала товарищем. Ей наравне с мужчинами нужно было быстро строить, успевать выполнить нормы пятилетки за три года. План был дороже всего. В угоду плану детей приходилось чуть ли не с месяца сдавать в ясли, где они лежали стройными рядами, спеленатые «на общих основаниях». Женщина окончательно стала такой же рабочей силой, как и мужчина.