Марк Гоулстон - Не мешай себе жить

Главная проблема тут в том, что мы часто реагируем на чисто эмоциональное голой логикой, тогда как собеседник ищет внимания и утешения. Если же мы в ответ предлагаем только решение проблемы, он часто понимает это так: «То, что ты расстроен или обижен, не имеет для меня никакого значения». С тем же успехом мы могли бы сказать ему: «Просто прими две таблетки аспирина и не звони мне утром».

Когда человек, который вам действительно небезразличен, сильно расстроен, прежде чем предлагать какие-либо решения, покажите ему, что он вам небезразличен, что вы о нем заботитесь. Если вы этого не сделаете, его гнев наверняка перенесется на вас. Он отведет на вас душу. «Ты просто ничего не понимаешь!» — огрызнется он. «Да все я понимаю, — ответите вы. — И уверен, что тебе надо поступить вот так…» А еще он может обвинить вас в том, что вам на него наплевать, а вы ответите что-то в таком роде: «Как это мне наплевать? А зачем же я тогда предлагаю тебе решение проблемы, если мне все равно?» Заметьте, к этому моменту передача эмоций уже произошла: теперь вы злитесь, а собеседник успокоился.

Дайте расстроенному человеку знать, что естественно чувствовать то, что он сейчас переживает, и вы ему искренне сочувствуете: «Ну и дела, если бы такое случилось со мной, я бы тоже ужасно рассердился», или «В такой ситуации я бы тоже был вне себя», или «Знаешь, со мной тоже когда-то такое было. И это поистине ужасно». Если вы скажете нечто подобное, собеседник сразу же почувствует себя менее одиноким.

Далее сделайте следующий шаг: помогите человеку избавиться от негативных чувств. Задайте ему наводящие вопросы, например: «Тебе что, совсем скверно?» Это отличный способ поощрить человека выговориться. После этого он наверняка успокоится, что сделает дальнейшее обсуждение проблемы гораздо более конструктивным.

Людям не важно, насколько мудрый совет вы можете им дать, пока они не понимают, что вы о них по-настоящему заботитесь.

• Покажите, что вам небезразличны чувства близкого человека, позволив ему в полной мере выразить переполняющие его эмоции без цензуры, оценки и перебивания.

• Если вы чувствуете, что человеку нужно выговориться, но он сдерживает эмоции, задайте ему наводящие вопросы: кто, что, когда, почему и где?

• Если он по-прежнему не готов раскрыть душу, помогите ему, задав вопросы: «Насколько плохо ты себя чувствуешь?» или «Тебя это очень пугает?»

• Если получите неопределенный ответ, мягко нажимайте на собеседника до тех пор, пока он не ответит вполне конкретно, например: «Мне хочется умереть» или «Я так напугана, что совсем перестала спать».

• И наконец, общее правило: не давайте советов, пока вас об этом не попросят. Если вы не знаете, нужен ли человеку ваш совет, спросите его об этом прямо.

Пол работал адвокатом по уголовным делам, ему было пятьдесят, и он находился на грани эмоционального выгорания. Смертельно устав от стрессов, офисных интриг, долгих поездок на работу и обратно, от ночных кошмаров, в которых подсудимые, которым он помог не угодить за решетку, творили чудовищные вещи, он решил уйти в длительный отпуск, а затем открыть небольшую частную практику недалеко от дома. Этот план был сопряжен с определенным финансовым риском, но Пол считал, что он может сработать, если семья согласится несколько затянуть пояса.

К огромному облегчению Пола, жена и дети поддержали его решение, и они проявили твердость, когда пришло время уведомить его компанию об уходе. Но тут внезапно испугался сам Пол. Придя ко мне на консультацию, мужчина находился на грани отступления. «Мне до чертиков страшно, — признался бедняга. — А что если я совершаю огромную ошибку? Вдруг я просто не готов к таким переменам».

Пол страдал от ошибки, присущей многим из нас накануне существенных изменений или даже когда мы уже начали что-то новое и непривычное. Он решил, что чувство испытываемого им дискомфорта приравнивается к неготовности.

Неважно, о чем идет речь — собираемся ли мы сделать предложение руки и сердца, начать новую карьеру, завести детей или наконец высказать кому-то претензии, — мы почему-то рассчитываем на то, что будем чувствовать невозмутимую готовность к этому; что нас ждет такое фантастическое состояние ума, в котором нам не ведомо ни напряжение, ни противная тошнота, ни колебания, ни сомнения. А когда вместо всего этого испытываем сильный дискомфорт, воспринимаем его как знак того, что по-настоящему мы не готовы к такому шагу. И если поддаться этому чувству, последствия могут быть катастрофическими. Всем ведь известно, что люди, оглядываясь на прожитую жизнь, обычно сожалеют не о том, что сделали, а о том, что так и не решились сделать, хоть и хотели.

На самом деле при столкновении с серьезной проблемой или значительным изменением испытывать чувство тревоги вполне естественно. Нормально думать, справитесь ли вы и правильно ли поступаете, и никак не мочь отделаться от этих мыслей. Но если им поддаться, то в итоге можно согласиться на меньшее, чем заслуживаешь. А вот если сразу же признать, что определенное беспокойство и напряжение в такой ситуации неизбежны и необходимы для поддержания ума и чувств в боевой готовности, мы сможем воспользоваться своим шансом и реагировать на все происходящее разумно и эффективно. В реальной жизни, в отличие от кино, даже герои, прежде чем спасти мир, испытывают нервное напряжение. У всемирно известных спортсменов и актеров перед выступлением, по их собственному признанию, живот сводит от страха. Но они не только привыкли к этому, но и научились преобразовывать нервную энергию в мотивацию и эффективные действия.

Кстати, тревогу не стоит путать с паникой. Паника отключает рассудок. Она изнуряет и заставляет реагировать на ситуацию неконструктивно. Если бы Пол пришел ко мне в таком состоянии, я согласился бы с тем, что он не готов к запланированным переменам. А еще я согласился бы с этим, если бы его план показался мне нереалистичным. Допустим, Пол заявил бы, что собирается бросить работу, купить на все свои сбережения трейлер и отправиться колесить с семьей по стране как странствующий музыкант. Тогда я посоветовал бы ему хорошенько прислушаться к своему чувству тревоги и сомнениям. Но Пол разработал вполне разумный план действий, действительно способный разрешить его проблему. И его беспокойство было уместным для ответственного семьянина накануне серьезных перемен.