Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Во-вторых, насколько формален сам процесс консультирования для принятия решений? Например, следует ли человек четким правилам или интуиции? Консультируется ли он с экспертом (оракулом, астрологом, раввином, священником, психологом, юристом, финансовым консультантом) или следует коллективному давлению и общественным нормам? Если человек обращается к специалисту, то что конкретно обсуждается в формальном процессе принятия решения: его будущее (как у астролога), закон, истинные неосознанные желания человека или его личные рациональные интересы?

В-третьих, какие способы самоконсультации используются для принятия решений? Можно полагаться на собственное интуитивное, привычное знание о мире, или, наоборот, проводить систематический поиск и оценку различных планов действий при наличии либо отсутствии ментальной карты доступных вариантов. Или можно принять решение после внезапного озарения. Например, современные мужчины и женщины все чаще занимаются самоанализом собственных эмоций, используя психологические модели для понимания их причин. Такие процессы самоконсультаций исторически и культурно различаются.

В-четвертых, существуют ли культурные нормы и методы, позволяющие не доверять нашим желаниям и потребностям и сомневаться в них? В христианской культуре, например, уже заложено недоверие к человеческим (сексуальным и иным) желаниям, тогда как потребительская культура, напротив, их поощряет и рассматривает как законное основание выбора. Недоверие и сомнение, основанные на нормах культуры, (или же их отсутствие), вероятно, будут определять процесс и результат принятия решений.

В-пятых, каковы общепринятые основания для принятия решения? Являются ли рациональные или эмоциональные способы оценки законными обоснованиями выбора и в какой области выбора они, скорее всего, будут действовать? Например, покупка дома и выбор партнера по-разному регулируются рациональным познанием и эмоциями. Даже если на практике мы гораздо более «эмоциональны» на рынке недвижимости или более «рациональны» на рынке брака, чем нам хотелось бы признать, культурные модели эмоциональности и рациональности влияют на то, как мы принимаем и воспринимаем наши решения.

И, наконец, ценится ли выбор сам по себе? В этом плане современная культура потребления, основанная на правах человека, существенно отличается от предшествующих культур. Более того, на Тайване, например, в отличие от Соединенных Штатов ориентированность на какого-либо человека в процессе выбора партнера гораздо чаще основывается на факторах, не имеющих отношение к паре (социальные нормы, круг общения или обстоятельства) [39] Чанг С. С., Чан Ч. Н. Изменение восприятия обязательства в процессе выбора партнера: Пример тайваньских молодоженов // Journal of Social and Personal Relationships. 24(1) (2007). 55–68 [ Chang S. C., Chan C. N. Perceptions of Commitment Change during Mate Selection: The Case of Taiwanese Newlyweds // Journal of Social and Personal Relationships. 24(1) (2007). 55–68]. Аналогичный пример см.: Леманн Д., Зибзенер Б. Власть, границы и институты: брак в ультраортодоксальном иудаизме // European Journal of Sociology. 50(2). 2009. С. 273–308 [ Lehmann D., Siebzehner B. Power, Boundaries and Institutions: Marriage in Ultra-Orthodox Judaism // European Journal of Sociology. 50(2). 2009. P. 273–308]. . Сами категории выбора в этих двух культурах в корне различны.

То, что человек понимает под своими предпочтениями, не важно, воспринимает ли он их эмоционально, психологически или рационально, и способы анализа этих предпочтений формируются на языке самой личности, что является основой архитектуры выбора [40] См.: Савани К., Маркус Х., Коннер А. Позволить предпочтениям стать вашим советчиком? Предпочтения и выбор более тесно связаны у североамериканцев, чем у индийцев // Journal of Personality and Social Psychology. 95(4). 2008. С. 861–876 [ Savani K., Markus H., Conner A. Let Your Preference Be Your Guide? Preferences and Choices are More Tightly Linked for North Americans Than for Indians // Journal of Personality and Social Psychology. 95(4). 2008. P. 861–876]. . Если когнитивные и эмоциональные механизмы, формирующие архитектуру выбора, исторически и культурно различаются, то современную личность можно успешно охарактеризовать условиями и способами, в которых делается выбор. В этой и следующей главе я попытаюсь охарактеризовать преобразования в экологии и архитектуре романтического выбора.

Чтобы понять differentia specifica , т. е. характерную особенность сегодняшнего современного любовного выбора, я хочу продолжить исходя из противоположного и сосредоточиться на культурном прототипе, который достаточно современен, чтобы соответствовать образцам эмоционального индивидуализма, но весьма отличается от теперешнего, чтобы сделать более заметными соответствующие признаки, характеризующие наши собственные современные романтические подходы. Для проведения такого анализа я сосредоточусь на литературных текстах, поскольку они лучше всяких фактов формулируют культурные модели и типы идеалов. В частности, я выбрала литературный мир Джейн Остин, известной своим интересом к вопросам супружества, любви и социального статуса.

Я рассматриваю эти тексты не как исторические документы, повествующие о романтических практиках, а как культурные свидетельства формирования личности, морали и межличностных отношений в Англии в начале и середине XIX в. Таким образом, эти романы не используются в качестве доказательства исторической сложности брачных традиций в эпоху Регентства. Я также не намерена выделять многогранные аспекты сюжетов и персонажей Остин, что, несомненно, было бы предпочтительней при обычном литературном чтении ее романов. Мой собственный ограниченный подход оставляет без внимания многослойность и глубину ее текстов и предпочитает сосредоточиться на системе культурных допущений, формирующих матримониально-романтические традиции среднего класса, обсуждаемые в мире Остин. Джейн Остин, как известно, критиковала весьма распространенное корыстолюбие, которое управляло сватовством, и продвигала взгляд на брак, основанный на привязанности, взаимном уважении и чувствах (хотя и придерживающийся социально принятых норм). Но ее тексты интересны именно потому, что они предлагают осознанные размышления о браке с точки зрения классового подхода и об эмоциональном индивидуальном выборе, поскольку они предлагают «компромисс» между двумя этими формами действий и являются отправным пунктом для понимания культурной системы, в рамках которой формировались романтические чувства в Англии в начале и середине XIX в., т. е. дают представления о ритуалах, социальных нормах и институтах, ограничивавших выражение и проживание чувств.

В той мере, в какой литературные тексты содержат систематически закодированные культурные предположения — о самоидентичности, морали или ритуалах поведения, они могут помочь нам построить культурные модели, альтернативные нашим, — то, что социологи называют идеальными типами, которые в качестве контраста могут быть полезны для проведения анализа наших собственных романтических практик. Проводя параллели между культурной моделью Остин и фактической практикой ухаживания в средних и высших классах XIX в., я надеюсь понять некоторые элементы современной социальной структуры супружеских отношений. Подобно тому, как художники используют яркие фоновые цвета, чтобы подчеркнуть объекты, расположенные на переднем плане картины, мир Остин используется здесь в качестве живописного полотна, чтобы лучше раскрыть социальную организацию и глубинную структуру создания романтических пар в современном обществе.