Мэри Пайфер - Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков

Девушки, которые верны себе, вероятно, смогут сохранить близкие отношения с родными людьми. Хотя они до некоторой степени отдалились от них, они не разорвали полностью взаимоотношений с семьей. Лори до сих пор любила родителей и доверяла им, хотя реагировала на них, как и свойственно подросткам, стремясь больше времени проводить без них и чувствуя неловкость по поводу мельчайших их промахов.

К началу 1990-х годов роль родителей кардинальным образом изменилась. Раньше они помогали детям подготовиться к будущему. Но к тому моменту, как я закончила первое издание книги «Воскрешение Офелии», многие родители противостояли культурным влияниям, которые считали вредными для своих дочерей. Это касалось и родителей Лори, и родителей Шарлотты. Они хотели, чтобы у их девочек было больше времени для роста и развития без секса, наркотиков, алкоголя и психологических травм. Они изо всех сил стремились защитить от угрожающего воздействия окружающей среды целостность личности своих дочерей. Многие родители не воплощали сами эту культуру, а противостояли тем навязчивым ценностям, которые эта культура внушала их дочерям, достигшим подросткового возраста. Они боролись за подлинное «Я» дочерей.

В 1990-е годы, по мере того как девушки отдалялись от родителей, сверстники становились для них важнее всех на свете. Подростки, которые практически не общались с родителями, с друзьями могли проболтать всю ночь. Сверстники оценивали принятые ими решения и поддерживали их новую и независимую личность. Это было время глубинного поиска самих себя во взаимоотношениях с другими подростками. Это было постоянное экспериментирование («А как на меня отреагируют окружающие?»). Разговоры со сверстниками были способом проверки ответа на очень важный вопрос: «Все ли со мной в порядке?» Это был бесконечный разговор, с чем согласятся все родители. Оторвать подростка от сверстников было худшим наказанием. Как объяснила одна из девушек: «Когда подростка запирают дома, это его бесит».

Хотя общение со сверстниками может приносить удовлетворение и способствует росту, оно же может этому росту препятствовать, особенно в раннем подростковом возрасте. Многие девушки рассказывают о повсеместно наблюдающемся в Америке явлении – травле одних девушек другими. Многие из них изуверски травят тех, кто недостаточно соответствует нашим культурным стереотипным представлениям о женственности.

Как это происходит со всеми, кто совсем недавно стал последователем новой идеологии, девушки рискуют превратиться в самых ярых сторонников и проводников этой культуры. Одни девушки карают других за то, что те не в состоянии достичь нереальных целей, которые не по зубам им самим. Они торопятся выработать стандарты, потому что не хотят допустить, чтобы кто-то другой навязал им свои собственные. Содержание подобных стандартов может быть самым разным: модные джинсы или кожаные куртки, сигареты или яркая подводка для глаз. Самое главное: не понравиться окружающим равносильно коммуникативному самоубийству.

Когда кого-то делают изгоем, таким образом осуществляется высшая форма социального контроля над теми девушками, которые не столь чувствительны к давлению со стороны социума. От изгоев стараются держаться дальше, их дразнят, над ними издеваются, их унижают сотнями разных способов. Девушки яркие и одаренные, напористые, уверенные в себе, слишком миловидные или недостаточно миловидные, скорее всего, станут изгоями.

Девушек воспитывают так, чтобы они не выражали свой гнев открыто. В отличие от мальчиков, им не разрешается физически противостоять своим обидчикам. Вместо этого они ехидничают и дразнятся. Они делают другой девочке пакость, когда звонят ей и сообщают, что планируется вечеринка, но ее туда не пригласили, или подходят к ней и начинают отпускать обидные замечания о ее одежде или фигуре. Они обзываются или выбирают какую-то относительно счастливую девочку и делают ее жизнь невыносимой.

Конечно, такая изоляция приносит свои плоды. От обиды девочки-подростки впадают в отчаяние. Как сказала одна из них: «Ты можешь общаться с теми, кто тебя унижает, лишь пока сама не поверишь в то, что с тобой происходит».

В средних классах моя одноклассница Пэтти была полноватой и неповоротливой. Ей доставалось больше всех. Девчонки обзывали ее мамонтихой прямо в лицо. Что бы она ни делала, над всем потешались. Как-то раз ее мама принесла в школу красивые красные шарики попкорна на Хеллоуин. Большинство девчонок отказались их есть, хотя при одном взгляде на чашку с этими шариками у них слюнки текли. Они боялись «заразиться» от этих шариков попкорна «мамонтихи».

Мои одноклассники часто говорили о заразе, которая исходит от изгоя. Девочки, которых не любили, считались заразными. И если кто-то к ним прикоснулся, то эта зараза немедленно цеплялась и к нему. Много времени в перерывах между уроками уделялось тому, чтобы избавиться от заразы, которую распространяли те, кто кому-то не угодил. Я никогда не играла в эти игры, но ненавидела, когда такую заразу приписывали и мне. Я узнала, что такая забава распространена во многих городах нашей страны.

В 1994 году наркотики и алкоголь стали более доступны и получили большее распространение, чем в мои подростковые годы. Однажды в моем колледже была лекция, и тот, кто выступал перед нами, рассказал о своей жизни в маленьком городке штата Небраска в начале 1960-х. Он рассказал, что парни покупали упаковку из шести бутылок пива и ехали выпить их куда-нибудь в субботний вечер, возвращаясь со свидания. После лекции к нему подошла молодая женщина и сказала, что сейчас, в 1990-е, живет в его городке. Он спросил, что там изменилось. Она ответила, что молодежь покупает целые ящики пива, а не упаковки по шесть штук, и что девчонки тоже выпивают.

К 1990-м годам большинству подростков предлагали наркотики уже в седьмом классе. На рок-концертах и вечерних сеансах в кино в воздухе вился дымок марихуаны. На трассе орудовали бандиты, в пригородах продавали наркотики.

Многие девушки жаловались на сексуальные домогательства в школе. Хотя в средних классах мальчишки тоже дразнились и говорили всякое такое про секс, но все это было иначе. Девочек дразнили, говоря им об оральном сексе и волосках на лобке, о месячных и о том, что видны неприличные части их тела. Те сексуальные домогательства, которым девушки подверглись в 1990-е, были гораздо серьезнее. То, что им говорили, было более обидно, агрессивно и прямолинейно.

В 1993 году Американская женская университетская ассоциация провела исследование, результаты которого вышли под названием «Враждебность в коридорах», где говорилось о том, чему подвергались девушки. По данным исследования, 70 % девушек подверглись сексуальным домогательствам, 50 % сообщили, что к ним прикасались с сексуальными намерениями без их позволения в школе. Треть девушек поведали, что о них распространялись слухи сексуального содержания, 0,2 % указали, что их совратили. По данным этого исследования, классы и коридоры наших школ были самыми распространенными местами, где происходили сексуальные домогательства. Многие девушки боялись рассказать об этом, потому что опасались, что домогательства усилятся.