Анна Кирьянова - Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Вот так на нас влияют правильные воспоминания о прошлом. Надо не сожалеть о том, что прошло, не тосковать, глядя на старые фотографии. Надо правильно вспоминать; выбрать нужный период в прошлом и сосредоточиться на нем. Писать об этом времени, рассказывать детям или внукам, обсуждать со сверстниками – это полезно, как видите. Воспоминания оживляют мозг и дают массу энергии. И общение со сверстниками полезно; можно вспоминать вместе. В группе эффект проявляется еще сильнее. Главное – выбрать конкретный период и вспомнить все: события, цены, машины, матчи, лидеров, певцов и актеров, книги и фильмы…

Не мешайте пожилым людям вспоминать – так они заряжают свой «аккумулятор». И тоже вспоминайте, если хочется омолодиться, обрести силы и энергию, сделать мышцы упругими, а слух – острым. Это работает. Конечно, стать прежними мы не можем; да и не надо это. Но укрепить здоровье, память, ум, – все это возможно, если вспоминать правильно.

Правильно вспоминать – это не вспоминать с упоением обиды и несчастья, не считать утраты и нереализованные возможности. Не сравнивать с тоской: эх, раньше все было лучше, не то что сейчас! Такие воспоминания отнимут энергию и вгонят в депрессию. Надо так: «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Чем больше деталей и интересных фактов – тем лучше и полезнее для здоровья. Недаром пожилые люди начинают писать мемуары. Список прошлых обид и неудач никому не интересен и не полезен. А хорошие мемуары читают все. Авторы мемуаров долго живут и хорошо себя чувствуют.

те, кто дороже всех на свете. Плохо жить без любви дорогого человека, самого близкого, самого родного. Но привыкает и к этому ребенок или взрослый человек. И живет без любви в сумрачном холодном мире, ничего не поделаешь.

Есть более страшная ситуация: когда сначала любили. И еще как любили! Осыпали вниманием, заботой, подарками, называли ангелом и своей принцессой. Или сокровищем… Обнимали, целовали, прижимали к себе; говорили: «Я так тебя люблю, мое счастье!» И обещали любить вечно, всегда. А потом взяли и разлюбили. Сразу, в одночасье, без всякого повода с вашей стороны. Так Генрих Восьмой разлюбил свою дочь Марию. Он сначала разлюбил жену, ему другая дама понравилась. И Генрих приказал жену отправить в монастырь, а Марию тоже куда-нибудь деть, подальше, чтобы не раздражала своим видом. И отобрать у нее слуг, игрушки и платьица. Так и сделали; воля короля – закон! Мария взбиралась на крышу дворца, чтобы увидеть своего любимого папу хоть издали. Это какая-то ошибка! Папа так не мог с ней поступить, он же ее любит!

Потом из девочки сделали подобие няньки для младшей сестры – новая возлюбленная короля Анна Болейн родила девочку. И Мария прислуживала этой девочке, а мачеха унижала ее и обижала. Потом все снова изменилось. И отец вспомнил о дочери, стал более сносно к ней относиться. А потом она стала править Англией, довольно жестоко. Но не о правлении речь; речь о боли и ране.

Если не любили – это можно пережить, хотя это больно и тяжело. Страшнее боль, когда любили. Проявляли эту любовь и говорили ласково: «Ты мой ангел! Я тобой живу и никогда не разлюблю тебя, мое сокровище!» А потом надо взбираться на крышу дворца, чтобы хоть издали увидеть того, кто так говорил. А сейчас эти же слова говорит другим. И отдает другим игрушки и платья, которые забрал у тебя…

Вот это труднее всего пережить – когда разлюбили ни с того, ни с сего. Просто так, по прихоти сердца. И сначала в это невозможно поверить – так сильна была любовь, так нежны слова… А потом ты сидишь на крыше в обносках и всматриваешься вдаль – может, это возвращается тот, кто так любил и кого так любили? Сейчас все переменится, и снова будет счастье!

Надломленные и отравленные люди – не те, кого не любили. А те, кого вот так лишили любви. Слепорожденные не так переживают слепоту, как те, кто потерял зрение. Те, кого ослепили, сначала дав полюбоваться прекрасным солнечным миром.

Вот этим людям больнее всего.

Я еще маленькая была. Дедушка крепко держал меня за руку и иногда – за воротник шубки. Чтобы я не упала. Постепенно его поддержка становилась слабее. А потом он отпустил мою руку, когда я немного научилась кататься. Теперь надо было скользить самостоятельно. Это было трудно, но возможно. Потихоньку, шажок за шажком, скольжение за скольжением. В крайнем случае, можно потихоньку доехать до бортика и за него подержаться, отдохнуть немножко. Дедушка был рядом, но я уже не цеплялась за него в страхе. Я могла катиться сама!

И плавать учили так же: сначала держали. Поддерживали. А потом отпустили, но были рядом. И я поплыла сама.

Есть люди, которые так и не смогли отцепиться. Или их не отпустили и продолжают держать за воротник, чтобы они не упали. Или, может, чтобы не научились кататься на коньках? И эти люди всю жизнь цепляются за кого-то, ища поддержки. Они так привыкли.

И очень часто эти люди несчастны. Все катаются, плавают, идут и бегут самостоятельно, а они не могут. Им кажется, что без поддержки наступит катастрофа. И они согласны терпеть рядом жестокого тирана или недостойного партнера, только бы было за кого цепляться. Только бы было, за кого держаться! Иначе можно утонуть или расшибиться.

Это не так. Упасть можно. И ушибиться можно. И хлебнуть воды на мелководье можно. Пока учишься самостоятельности, это может произойти. Но потом можно будет плавать, кататься, жить…

Но грустные люди говорят: ах, у меня не получится! Я ничего не могу! Я обязательно упаду или утону, если отцеплюсь! Как вы не понимаете, мне так нужна поддержка!

И они совсем не хотят видеть, что их не поддерживают, а крепко держат за воротник, не давая сделать ни шагу. Так и живут – на веревочке, которую считают своим спасением и защитой…

и прекрасно. Отлично. Вы как-то сами справились и вылезли из ямы. Или пережили голодный год. И не надо горевать, что вас бросили, отвергли, отказали в помощи. Потому что если бы такие люди вам дали маленькое яичко, вы бы до конца дней своих рассчитывались за тех куриц, которые могли из него вылупиться. И за те яйца, которые они могли бы снести.

За кусочек хлеба вы бы до сих пор были должны; за все пшеничные поля, которые могли бы вырасти из размолотых в хлеб зерен. И с каждым днем ваш долг увеличивался бы. И вам напоминали бы о нем постоянно. И другим бы рассказывали, как питали вас караваями и омлетами, благодаря которым вы и живы. А вы неблагодарный! Плохой!

Ничего не обходится так дорого, как помощь токсичных, мелочных, недобрых людей. И не дай Бог нам ей воспользоваться и рассчитывать на нее. Потому что за фунт золота потребуют фунт вашего мяса. И насчитают такие проценты, что вы окажетесь в пожизненном рабстве.