Дмитрий Филиппов - Вскрытие мозга [Нейробиология психических расстройств]

Несмотря на полученные данные, в настоящее время генетические варианты, связанные с биполярным расстройством, не могут использоваться для прогнозирования индивидуального риска заболевания, его клинического течения и эффективности медикаментозного лечения. Предстоит провести более основательный анализ полученных данных и только потом можно будет перенести достижения генетики в рутинную практику врача-психиатра.

Сегодня биполярное расстройство приковывает всё больше внимания общества. О нём с разной периодичностью пишут ведущие зарубежные и отечественные СМИ, пациенты всё реже боятся рассказывать о своём недуге семье и знакомым, а популярные рэперы посвящают «Биполярочке» целые песни и исполняют их на переполненных стадионах.

С одной стороны, это способствует дестигматизации и привлечению внимания к проблеме, которая давно требует решения. С другой стороны, излишняя романтизация биполярного расстройства приводит к недооценке тяжести заболевания. Биполярное расстройство остаётся одним из самых инвалидизирующих заболеваний не только в психиатрии, но и во всей медицине. Высокий риск суицида делает данное расстройство одним из самых трудноконтролируемых. Из-за повышенного интереса к изучению шизофрении все остальные психические расстройства, включая биполярное расстройство, долгое время были отодвинуты на второй план. Высокая биологическая детерминированность биполярного расстройства даёт надежду, что с развитием новых технологий мы узнаем больше о природе данного недуга и сможем его более эффективно лечить.

Студент-первокурсник, жалующийся на выраженную слабость и небывалые трудности в учебе. Женщина, недавно ставшая мамой, но не чувствующая никакой радости от улыбки своего ребенка. Глава фирмы, просыпающийся в 5 утра с безумной тревогой и суицидальными мыслями. Старик, перенесший инсульт и ставший после него подавленным и апатичным. Трудно поверить, но все эти люди страдают от одного заболевания — депрессии.

С точки зрения психиатрии, депрессия — серьезное заболевание, значительно ухудшающее жизнь человека и сопряжённое с высоким риском суицида.

Существует несколько подходов к классификации расстройств настроения. В одной из моделей, использовавшейся до 1960-х гг., все аффективные расстройства расценивались как разные проявления одной болезни. В настоящее время наибольшей популярностью пользуется модель, разделяющая расстройства настроения в зависимости от их полярности. При таком подходе выделяются две группы: биполярные расстройства (на одном полюсе депрессия, на другом полюсе мания) и униполярные (только депрессия).

Проблемы с изучением униполярной депрессии похожи на проблемы с изучением почти всех психических расстройств. Депрессия — природное явление, которое довольно сложно наблюдать со стороны, как это принято делать в науке о природе. В целом всю эмоциональную сферу трудно изучать на уровне нейробиологии. Дело не только в том, что лимбическая система мозга, отвечающая за эмоции, очень сложна и связана практически со всеми другими частями мозга. Для составления биологической карты эмоций приходится полагаться на те описания настроения и самочувствия, которые дает человек, рассказывающий о своем субъективном опыте. Нейробиология эмоций призвана сопоставить субъективные переживания с объективными нейронными фактами, наблюдаемыми в мозге. Сложность этой задачи замедляла и продолжает замедлять развитие нейробиологии аффективных расстройств.

Ключевые события в истории изучения депрессии произошли тогда, когда психиатры стали более внимательно проводить диагностику. В какой-то момент выяснилось, что маниакально-депрессивный психоз (в наши дни известен под названием биполярное расстройство) диагностируется слишком часто, и во многих случаях наблюдаются изолированные депрессивные эпизоды без маний между ними. Это очень важный момент, поскольку в зависимости от полярности расстройства настроения в настоящее время определяется тактика лечения и дальнейший прогноз.

Теория депрессии, как и в случае с учением о других главных психических расстройствах, возникла после того как были освоены эффективные лекарства. Исследования двигались в направлении от работающих антидепрессивных веществ к созданию концепции, объясняющей их действие и описывающей биологическую подоплеку симптомов депрессии. При этом вещества, показавшие антидепрессивный эффект, изначально принадлежали классам препаратов, далеких от психиатрии, — антитуберкулезные и антигистаминные средства.

Предыстория современной науки о депрессии началась вдалеке от западной психиатрии. В 1930-х гг. индийские врачи внедрили в практику резерпин, средство для понижения артериального давления. Резерпин изготавливается из корня раувольфии, который в Индии использовали для лечения укусов змей. В 1950-е гг. резерпин стали применять на Западе и вскоре заметили, что он производит успокоительное действие.

Иногда резерпин плохо влиял на психическое состояние пациентов. В отдельных случаях он усиливал депрессию. К таким случаям, предположительно, относится история болезни Эрнеста Хемингуэя, чья депрессия обострилась на фоне приема резерпина.

Лабораторные животные странно реагировали на резерпин. Сначала наступала скоротечная фаза активации, а потом начиналось продолжительное торможение. Оказалось, что резерпин повышает в щели между нейронами уровень моноаминов (серотонина, норадреналина, дофамина и др.) — веществ, связанных с аффективными процессами. Однако потом выделяемый организмом фермент моноаминоксидаза (МАО) этот уровень снижает. В результате возникает долговременный, сохраняющийся несколько дней, дефицит моноаминов. Если животным давали не только резерпин, но еще антидепрессант ипрониазид, то фаза торможения не наступала. Антидепрессант сам по себе не вызывал активацию, он лишь останавливал снижение уровня моноаминов, замедляя действие МАО.

Ипрониазид разрабатывался как препарат для лечения туберкулеза. В 1952 г. случайно проявился антидепрессивный эффект этого вещества. Журнал Life опубликовал материал об успехах в лечении туберкулеза, сопровождавшийся фотографией с танцующими пациентами, почувствовавшими удивительный прилив энергии после приема ипрониазида.

Исследования эффектов резерпина и ипрониазида, проведенные в 1950-е гг., помогли начертить эскиз будущей теории депрессии. В начале 1960-х гг. представление о процессах, происходящих в мозге под влиянием антидепрессантов, расширилось. Ученые поняли, что антидепрессанты воздействуют на моноамины двумя путями: не дают МАО разлагать их (антидепрессанты группы ИМАО) или повышают их уровень (трициклические антидепрессанты).