Джулия Шоу - Психология зла. Почему человек выбирает темную сторону

Ученые провели этот эксперимент, отчасти чтобы помочь нам лучше понять «стероидную ярость» — когда мужчины, которые принимают определенные стероиды (анаболические андрогенные, то есть синтетические производные тестостерона), действуют более импульсивно и агрессивно. Они обнаружили, что, в соответствии с нашей эволюционной гипотезой, повышенный уровень тестостерона делает некоторых из нас более склонными к риску. Риску действовать агрессивно и даже убивать других людей.

Прежде чем я объясню, что связь между тестостероном и насилием гораздо более сложна, чем может показаться после знакомства с этими исследованиями, я хочу поделиться любопытной историей о том, как возникло представление, будто тестостерон и агрессия зависят друг от друга. Все началось в 1849 году с немецкого врача, шести петухов и статьи на четыре с половиной страницы [54] Berthold, A. A. ‘Transplantation der Hoden’. Archiv für Anatomie, Physiologie und Wissenschaftliche Medicin, 16 (1849), pp. 42-46. .

Вот как все было. 2 августа 1848 года Арнольд Бертольд решил, что будет здорово отрезать яички у шести петухов и посмотреть, что получится. У двух самцов он отнял по одному яичку. Четырем петушкам удалил оба яичка. И над двоими из этой четверки, назовем их Кристианом и Фредериком, Бертольд произвел совсем уж безумную операцию. Он хирургически вшил яички Кристиана в брюшину Фредерика. А Кристиан точно так же получил яички Фредерика. Ах, медицина XIX века!

Как сказано в оригинальной статье Бертольда [55] Berthold, A. A., & Quiring, D. P ‘The transplantation of testes’. Bulletin of the History of Medicine, 16 (1944), p. 399. , он обнаружил, что два петушка, которым полностью удалили яички, стали «неагрессивными» и «редко и неохотно дрались с другими петухами». Четыре других самца вели себя как обычно: «они радостно кукарекали» и «часто вступали в драки друг с другом и с другими петухами». Он также заметил, что яички, помещенные во внутренности Кристиана и Фредерика, вросли в ткани брюшины.

Врач рассудил, что, скорее всего, в яичках содержится некое вещество, которое всасывается в кровь и переносится в другие ткани, вызывая агрессию. Позже вещество назвали тестостероном. Эта невинная статья легла в основу современной эндокринологии (науке о гормональной системе организма). Она также произвела революцию во взглядах на агрессию у мужчин и роль гормонов в человеческом насилии.

Кажется, все просто. Добавьте тестостерон — получите больше агрессии. Уберите тестостерон — получите меньше агрессии. Однако это представление постоянно оспаривалось, в последний раз в 2017 году Джастином Карре и его коллегами, которые изучили ряд исследований [56] Carre, J. M., Ruddick, E. L., Moreau, B. J., & Bird, B. M. ‘Testosterone and human aggression’. In: The Wiley Handbook of Violence and Aggression, Peter Sturmey (ed.), Hoboken, NJ: Wiley-Blackwell, 2017. . Они обнаружили, что «отношения между тестостероном и агрессивным поведением гораздо сложнее, чем считалось прежде». Рассмотрев результаты экспериментов — проведенных с участием людей и животных, как в лабораторных, так и в естественных условиях, — они заключили, что «несмотря на данные, связывающие тестостерон с человеческой агрессией и/или доминантным поведением, эти отношения оказались слабы или неустойчивы». Так что трюизм, будто мужчины более жестоки и агрессивны из-за уровня тестостерона, может оказаться ошибкой.

Ученые даже предположили, что связь между тестостероном и агрессией может быть обратной. Потенциально более интересно, как поведение влияет на выработку тестостерона и как затем тестостерон влияет на поведение. Специалисты заключили: «Устойчивее подтверждается открытие, что содержание тестостерона в крови быстро меняется в контексте человеческого состязания — и эти изменения положительно предсказывают текущую и/или будущую человеческую агрессию». Это значит, что, когда мы соревнуемся друг с другом, уровень тестостерона растет, и это может привести к большим проявлениям агрессии.

Это подтверждается разными исследованиями, особенно серией экспериментов, проведенных во время спортивных состязаний. Одна из первых статей, в которой демонстрировалось, что состязание повышает уровень тестостерона, была опубликована в 1980 году (авторы Аллан Мазур и Теодор Лэмб). У небольшой выборки, состоящей из игроков в теннис — мужчин, наблюдалось повышение уровня тестостерона после победы и снижение после поражения [57] Mazur, A., & Lamb, T. ‘Testosterone, status, and mood in human males’. Hormones and Behavior, 14 (1980), pp. 236-46; https://doi.org/10.1016/0018-506x(80)90032-x. . Карре и коллеги объясняют это тем, что «уровень тестостерона сильно реагирует на конкурентные взаимодействия... Победители обычно имеют повышенный уровень содержания тестостерона в крови по сравнению с проигравшими». Затем специалисты говорят, что «резкие изменения в уровне тестостерона, возможно, нужны для поддержания состязательного и агрессивного поведения». Вероятно, тестостерон прочнее связан с полезным аспектом агрессии, который способствует выигрышу в состязании, а не с ее криминальными формами. Тестостерон помогает нам зарабатывать олимпийские медали и продвигаться по службе.

В другой раз, когда вы услышите, как кто-то говорит, будто тестостерон делает людей более жестокими, пожалуйста, поправьте их.

А теперь я слегка сменю тему. Настало время упражнений на эмпатию, и пора поставить новый вопрос.

Когда убийство оказывается «верным» решением?

Не все убийства одинаковы. Например, убийство может быть оправданным, если вы на войне, действуете из соображений самозащиты, спасаете чью-то жизнь или убиваете ради высшего блага: сражаетесь во имя справедливости, свободы или прав. Так когда же убивать плохо? Некоторые скажут: когда вред, причиненный убийством, перевешивает блага. Конечно, «блага», возникающие в результате убийства, могут быть весьма субъективными.

Чтобы проиллюстрировать это, давайте проведем классический мысленный эксперимент: решим «проблему вагонетки». Ее формулировка претерпела немало изменений, но современную версию обычно приписывают Филиппе Фут и относят к 1967 году [58] Crockett, M. ‘The trolley problem: would you kill one person to save many others?’ The Guardian, 12 December 2016; https://www.theguardian.com/science/head-quarters/2016/dec/12/the-trolley-problem-would-you-kill-one-person-to-save-many-others/. . Существует масса исследований разных типов проблемы вагонетки, а саму область изучения этого вопроса даже называют вагонеткологией.

Вот базовый сценарий: вагонетка на железнодорожных путях лишается управления. На рельсах лежат пятеро человек, связанных каким-то безумцем. К счастью, вы можете перевести стрелку и направить вагонетку по другому пути. Но, к несчастью, на нем лежит один связанный человек. Нажмете ли вы на рычаг?

Изучая подобные нравственные дилеммы, воспроизводившиеся как в письменных сценариях, так и в ситуациях виртуальной реальности, исследователи обнаруживают, что почти все стараются спасти как можно больше людей. В статье, опубликованной в 2014 году, Александр Скалмовски и его коллеги пишут, что в таких ситуациях «когнитивные ответы доминируют вследствие безличности ситуации» [59] Skulmowski, A., Bunge, A., Kaspar, K., & Pipa, G. ‘Forced-choice decision-making in modified trolley dilemma situations: a virtual reality and eye tracking study’. Frontiers in Behavioral Neuroscience, 8 (2014). . Авторы утверждают, что «в безличных дилеммах большинство людей обращаются к утилитаризму (или, в более широком смысле, консеквенциализму): они склонны принимать решения, которые приводят к наилучшим последствиям ценой благополучия единственного человека. Это подтверждалось даже в экспериментах, организованных в условиях виртуальной реальности. Ученые провели собственное исследование, в рамках которого участники играли в виртуальной реальности и в процессе им нужно было решить: позволить поезду, которым они управляли, убить десятерых человек или изменить его движение и позволить убить одного. Так, 96% добровольцев пожертвовали одним человеком. Сценарий был повторен десять раз, и почти никто из участников не поменял своего решения. Высшим благом для большинства являлось решение, когда они действовали рационально и обезличенно.